Тобольский схрон
Шрифт:
Еще перед поездкой, решил, что брать много не стоит. В принципе утащить с собою можно и тридцать и больше килограммов веса, вот только куда все это девать непонятно. Ведь не буду же я всю дорогу таскаться с чемоданами. Камера хранения на вокзале, тоже не выход из положения. Несколько раз появишься, чтобы продлить хранение, и сразу же милиция тобой заинтересуется, что это я здесь держу. Может и обойдется, если поверят, что держать негде, а может и нет. Да и потом личные вещи, вполне можно держать хоть в гостинице, хоть на съемной квартире, или в общежитии, а если держу в камере хранения — значит действительно, что-то ценное.
— А, ну-ка покажи, мил человек, что это такого ценного может быть у молодого парня? А не ограбил ли ты часом какой-то музей?
Одним словом, много брать сейчас просто некуда. С другой стороны, если действительно появится возможность куда все это, перевезти и спрятать, то и доехать сюда, не так уж и сложно. Кто запретит мне посетить
Добавил к жилетке несколько небольших холщовых мешочков, в которых дед по старинке, хранил крупы и сахар, и отправился на заимку. Набрал я себе, в основном кольца, браслеты и цепочки, добавил ко всему этому десятка три золотых монет с профилем Николая второго, все это рассортировал по мешочкам и разложил по карманам жилетки. Вроде и брал, не так, чтобы много, но получилось ощутимо по весу, все-таки золото металл тяжелый. Не выдержав, все же положил в рюкзак винный набор, в виде серебряной фляжки и трех крохотных стаканчиков вместимостью граммов по пятьдесят не больше. Фляжка была украшена мелкими зелеными и красно-коричневыми камешками, которые образовывали стилизованную букву «А» и римскую цифру «II». Может в открытую пользоваться этим и не получится, потому что вещь явно музейная, но уж очень мне понравилась, тем более что лежала в красивой деревянной коробочке, оклеенной изнутри зеленым бархатом и выглядела, просто изумительно.
В последний момент, хотя вначале, совсем не собирался это делать, вспомнил что уже с начала девяностых годов, как раз в перестройку, отменят все валютные статьи, и доллар начнет свободное хождение по всей стране. К тому же, я прекрасно помнил, хотя и ни разу в прошлой жизни не держал в руках долларовые купюры, о том, что в отличии от советских денег долларовые банкноты действительны любого года выпуска. А здесь в тайнике долларами, фунтами и франками было забито, как минимум несколько ящиков. И я подумав об этом, решил, что семнадцать-двадцать лет, не такой уж и большой срок, и в последний момент, спрятал под прокладку жилетки четыре упаковки долларов, сотенными купюрами. В конце концов, вес у них не великий, а глядишь в девяностых, когда свои рубли обесценятся напрочь, доллары, помогут выжить. А если вдруг их обнаружат, то большой разницы нет, что золото, что доллары, итог будет одинаков.
Тайник тщательно замуровал, как только мог, добавив на крышку входа, два слоя полиэтилена, чтобы наверняка не протекло, прижал его края землицей. Уложил на место весь дерн, замел все следы и отправился обратно в поселок. Уже на следующий день, директор совхоза лично довез меня до автостанции и проследил, как я отправился в сторону Омска, похоже вздохнув с облегчением. Прибыв в город, я взяв такси, доехал до вокзала и купил себе место на верхней полке в купе, на поезд Новосибирск — Ташкент, и уже через каких-то три часа, обживался в поезде, знакомясь с попутчиками.
Глава 5
5
Попутчиками оказалась семья, состоящая из трех человек. Глава семьи представился, как Рахимов Валентин Хикматович. На мой удивленный взгляд, ну никак не сочеталось его имя не с обликом, не со всем остальным, пояснил, что считает себя обрусевшим узбеком. Среди интеллигенции Узбекистана, как я понял, сейчас царили именно такие настроения. Тем более, что у руля стоял Леонид Ильич, который будет править страной еще лет десять, или около того, и потому все в СССР было стабильно, «застойно» и люди не ждали никаких изменений, будучи уверенными в завтрашнем дне. А завтрашний день, явно намекал на то, что у руля и дальше будут стоять русские люди. Да и вообще, считать себя русским было если не модно, то с точки зрения местных — правильно. Сам Валентин Хикматович, находился на должности декана в Ташкентском Институте Ирригации и Механизации Сельского Хозяйства (ТИИМСХ). Его жена Светлана Аркадьевна, тоже кстати этническая узбечка, преподавала там же Историю КПСС. Последним членом семьи, находящимся в купе, была девочка Ирина. И если скажем настоящие имена и отчества старших членов семьи, наверняка, были записаны в документах, и звучали несколько иначе, то Ирочка, скорее всего была названа русским именем, с рождения. По сути так оно и было. Честно говоря, именно она и посветила меня в таинства сегодняшних реалий. Например, тот же отец, на самом деле звался, Валихан, а его жена Саодат Арифовна. Правда у узбеков отчеств, как таковых обычно не бывает. И появились они скорее в угоду Советскому делопроизводству. Более того с фамилиями тоже происходит некоторая путаница. Чаще всего
— Ты только не говори отцу, что я тебе сказала. — шепнула мне на ушко Ирочка. — Но к роду Сабира Рахимова мы не имеем никакого отношения. И вообще он из Самаркандского клана, а мы, как-бы Ташкентские. Просто фамилия похожа.
Как оказалось, кроме так называемого рода имеется еще такое понятие, как семья, или скорее клан. Кстати тот же Шараф Рашидов, первый секретарь ЦК КПСС Узбекистана, относится как раз к Самаркандскому клану. В общем-то в сегодняшних реалиях об этом не принято говорить вслух, но в правительстве в основном представлены выходцы из того же клана, что и Первый секретарь. При этом далеко не факт, что правит республикой именно он. Скорее всего, он просто исполняет волю старейшин клана, выступая в качестве официального руководителя. Не зря же говорят историки, что переход скачком из одной эпохи в другую, минуя промежуточное звено, нежелателен. Так и тут. Узбекистан, насильно затащили в социализм, из средневековья, минуя как минимум одну, а то и две стадии развития. В итоге, хоть внешне республика и социалистическая, но на деле, здесь все тоже средневековье со всеми его прелестями. Кое-где, в дальних кишлаках, встречается даже рабство. И насколько я помнил из прошлой жизни, подобные случаи еще не однажды вскроются во время знаменитого на весь союз «Хлопкового дела», когда вдруг окажется что целый колхозы на дальних границых республики, на деле являлись владениями местного бая, который только назывался председателем колхоза, а на деле был владельцем земель и людей. Когда, неугодных руководству людей, держали в вырытых ямах-зинданах, или же просто забивали палками насмерть, а местная милиция помогала в этом исполняя роль стражи. Впрочем, все это дело будущего, хотя вполне возможно, что все это происходит и сейчас.
Ирочка, оказалась, очень даже общительной девочкой, восемнадцати лет. В прошлом году она закончила школу при ТИИМСХ, и поступила в, можно сказать родительский, институт. Школа эта была образована совсем недавно в качестве эксперимента. Начиная с девятого класса туда набирали учеников, которые по результатам обучения принимались в институт или без экзаменов, или сдавали какие-то определенные предметы, по решению педагогического совета. Учитывая, что Ирочка имела отличный аттестат, то и соответственно была зачислена без экзаменов, на экономический факультет. Не думаю, что имелись бы какие-то препоны, при таких родителях, и с худшим аттестатом, подумал я, хотя конечно же не озвучил свои мысли.
Я тоже немного рассказал о себе. Доложил, что потомственный сибиряк и охотник. Сейчас мне двадцать два года, я отслужил в армии, имею специальность шофера, и в принципе свободен как ветер. Поселок, в котором я еще недавно обитал, никаких перспектив не имеет, а крутить коровам хвосты, или же развозить по полям навоз, мне не особенно интересно. Поэтому после смерти родных, я продал дом, хозяйство и решил отправиться в Ташкент, посмотреть, как люди живут, может если понравится, купить себе жилье, и, наверное, все же пойти учиться. Последнее меня не особенно интересовало, но сказал просто для поддержки беседы, и возможно для того, чтобы почувствовали ко мне некоторый интерес, а подумав, решил, что-хуже-то точно не будет. И решил на этом остановиться.
По словам моих собеседников, оказалось, что купить в Ташкенте кооператив, не так уж и сложно. После произошедшего шесть лет назад землетрясения, город активно строится, и в общем-то проблем с жильем можно сказать, что и нет. Даже если просто встать на очередь для получения обычной квартиры, на предприятии, то лет самое многое через пять, а то и раньше, получить квартиру вполне возможно. А уж купить кооператив, при наличии средств так и вообще, проще простого. К тому же, если скажем очередную квартиру дают строго по метражу, то есть если положена тебе на одного или двоих, однокомнатная квартира, то получить, что-то большее даже не надейся. С кооперативом, гораздо проще. Разумеется, закон, для всех один, но подходы к нему несколько разные. И если сможешь отблагодарить того, кто занимается твоим вопросом, то вполне можно претендовать и на двушку, а то и на трехкомнатное жилье. Правда последнее выходит дороговато. Все же двенадцать тысяч за трехкомнатную квартиру, это чересчур, но тем не менее, при наличии желания и соответствующих средств, в Ташкенте, возможно буквально все.