Точка Бифуркации XIII
Шрифт:
В следующий миг руны по периметру круга ярко вспыхнули, а воздух задрожал. Электромагнитные датчики запищали, их показания мгновенно подскочили. Линии орнамента засветились мягким свечением. Пространство над поверхностью круга едва заметно искривлялось, порождая лёгкую рябь.
Спустя десяток секунд, тела обоих участников обряда немного выгнулись, а глаза расширились. Следом произошёл первый всплеск энергии, расходящийся от центра круга по помещению будто волна. Сергей резко напрягся и сильнее придавил руку к груди пожилого артефактора. Ивачёв начал дёргаться. Его губы, по-прежнему склеенные магическим
Сидевший рядом с артефактором молодой учёный, наоборот, был предельно напряжён и неподвижен. Только его пальцы слегка дрожали и губы что-то беззвучно шептали.
Затем линии рунических символов часто замигали, будто вращаясь по кругу, и в следующую секунду закричал уже Сергей — мужчину также передёрнуло, и он даже, казалось, едва не убрал руку от Ивачёва. Последний более не двигался, а только лишь буравил взглядом потолок.
Когда всё закончилось — резко и будто отрезали ножом — учёный откинул голову назад и в ту же секунду потерял сознание. К нему мгновенно поспешили его коллеги, с переживанием на лицах перекладывая тело мужчины на медицинскую койку на колёсах, заранее оставленную рядом.
Князь Черногвардейцев поднялся с места. Прошагав через центр помещения, он подошёл к Сергею, склонился над ним и задержался на мгновение.
— Молодец, служи верно, — произнёс он, после чего похлопал учёного по плечу.
Затем князь плавно развернулся и принял из рук Ларионова артефактное кольцо, теперь уже снятое с пальца нового одарённого.
— Как придёт в сознание и сможет себя достойно чувствовать, — проговорил он, глядя на своего артефактора, — в порядке очереди проводите следующий обряд. Кольцо вам передаст Аластор.
— Как прикажете, Ваша Светлость, — ответил Лев Платонович с лёгким поклоном.
На этих словах князь коротко кивнул присутствующим, и в следующий миг растворился в воздухе, оставляя после себя быстро исчезающее облачко чёрного дыма.
— Говори.
— Есть, Ваша Светлость! — с готовностью бросил приземистый мужчина в чёрном костюме и, потеребив папку в своих руках, продолжил: — Согласно проекту восстановления нашего города, к текущему дню мы завершили полную реконструкцию обеих школ для одарённых в Темногорске. Работы велись в сжатые сроки, круглосуточно.
С этими словами он развернул документы и аккуратно положил их перед Черногвардейцевым, разворачивая нужную страницу.
— Как вы и приказывали месяц назад, мы проанализировали и подготовили всю информацию. Вот здесь, — продолжил чиновник, указывая на таблицы и диаграммы, — представлены текущие расходы, которые потребовалось вложить в ремонтные и восстановительные работы. Отдельной графой обозначена оплата привлечённым специалистам, в том числе — преподавателям, техническому персоналу, охране, которые вернулись на работу в учебные заведения. Обе школы уже функционируют. Приём одарённых школьников идёт, но если честно…
— Мало детей, — догадался Черногвардейцев, не поднимая глаз, продолжая просматривать отчёт.
— Так точно, Ваша Светлость, — кивнул мужчина, уставившись перед собой. — Звучит рациональное предложение — на текущий момент объединить всех учащихся в одном заведении. Как
Черногвардейцев оторвался от документов и слегка прищурился:
— Где те данные, что ты мне обещал по украденным у нас детям?
— Начиная со следующей страницы, Ваша Светлость, — поспешно ответил чиновник, демонстрируя отличную подготовку к собранию.
Князь вновь опустил взгляд, изучая сухие строки и цифры. Внезапно его глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию.
— Итого… Тысяча семьсот двадцать пять?! — бросил он, резко поднимая глаза на подчинённого.
Его взгляд был острым, почти прожигающим. Молодой правитель, судя по тому как он напрягся, вполне себе осознавал масштабы трагедии.
— Всё верно… — ощущая смену настроения князя, кивнул служащий. — Настоящая катастрофа. Родители ночуют под окнами здания администрации.
— А раньше чего молчали? — голос Черногвардейцева стал тише.
— Да как же… жаловались, конечно, — потеребив кольцо на руке, заговорил чиновник, на мгновение опуская взгляд. — Но вяло. Понимаете, Ваша Светлость, раньше Пожарские, хоть и забрали детей, но не препятствовали общению с семьями. Посещения были, переписка разрешена. Но постепенно всё изменилось.
— Я почему не знал? — тёмный князь внимательно буравил взглядом подчинённого, отчего тому стало тут же не по себе.
— Сначала война с Пожарскими была, Ваша Светлость, — собравшись с духом, заговорил чиновник. — Там совсем не до этого. Да и ворох проблем после смены власти в княжестве был таких размеров, что пока всё расставили, пока разгребли… Потом был период, признаю, когда эту тему должны были развить. Тут, положа руку на сердце, не ведаю по каким причинам, но не было у меня никаких данных. У нас всё внимание на промышленность уходило — там до сих пор куча проблем, которые нужно постоянно решать. Запуск мощностей, стабилизация поставок, пересмотр договоров, модернизация техники. Может ещё и бюрократия эта мерзкая сыграла роль.
Мужчина тяжело вздохнул, будто извиняясь за чужие грехи.
— А потом случился мятеж. Всё перевернулось. Слишком много угроз, слишком мало времени… Теперь же, когда Пожарские окончательно отрезали семьи от своих детей… теперь и началась настоящая шумиха. Ныне это стало невозможно не замечать. Палаточный лагерь перед зданием Совета — его видно даже из окон. Плакаты, мольбы, угрозы… Люди отчаялись.
Черногвардейцев медленно опустил взгляд на стол, его пальцы постучали по краю папки. Он размышлял. Не просто слушал — собирал пазл. Не просто оценивал ущерб — искал виновных и решения одновременно. Тишина в кабинете становилась гнетущей.
— Что-то как-то мутно у тебя тут всё… Ты хоть понимаешь, что эти дети — ценнейший стратегический ресурс?! — закипая, бросил князь, гневно оглядываясь по сторонам. Голос его эхом прокатился по углам кабинета, заставив находившихся здесь людей поёжиться. — Для таких вещей надо всегда находить время!
Черногвардейцев откинулся в кресле, но даже это движение, обычно расслабленное, сейчас казалось угрожающим. Следом он бросил себе под нос что-то нечленораздельное, но при этом определённо ругательное. Его губы сжались в тонкую линию, а взгляд стал колючим. Остальные присутствующие в кабинете чиновники потупили взгляды, словно нашкодившие школьники.