Точка Лагранжа (Сборник)
Шрифт:
— Здесь есть все, что необходимо для жизни. В спальне — платяной шкаф, твои костюмы висят там. Есть отдельная ванная комната, дверь в нее ведет тоже из спальни. Шнур над кроватью — для вызова слуг, не стесняйся дергать несколько раз, эти бездельники обычно спят или шляются где попало. Вот здесь — внимание! — бар. Выбор напитков, как видишь, достоин ресторации Палкина. Если захочется холодного оранжада, дергай шнур — принесут прямо с кухни. Там, между прочим, стоит настоящий аппарат Одифрена, так что продукты всегда свежайшие. Впрочем, вечером ты сам убедишься. Хозяин сегодня
— По поводу моего приезда? — удивился капитан. — Что ж ты про меня наговорил?
— Не волнуйся, Юра, ты здесь ни при чем. Вечером прибывает некто фон Корф, важная шишка из германского посольства. У них с грандом секретные коммерческие дела…
Стеллецкий достал из бара пузатую бутылку и плеснул в стаканы прозрачной, терпко пахнущей жидкости. Протянул один Анненкову.
— Ну, со свиданьицем, Юрка! Вот уж не чаял, что встретимся!
Капитан опрокинул свой стакан и скривился.
— Чем это ты гостей потчуешь, Ник? Самогонкой, что ли?
— Зачем самогонкой? — обиделся Стеллецкий. — Натуральная писка, та же водка, только виноградная, вроде итальянской граппы. Одичал ты в странствиях, Юрка, потерял нюх…
— Нюх-то я как раз не потерял, — Анненков повел носом над пустым стаканом и скривился еще раз. — А водки нормальной у вас здесь, конечно, не держат?
— Да откуда здесь водка! Пшеницу-то никто не растит…
— Ничего, — капитан скинул куртку, отстегнул ремень с пистолетами, аккуратно повесил его на кресло. — Я из Штатов привез пару бутылок «Смирновской», вечерком раздавим. Вот что — ты допивай свою писку, а я сейчас, с твоего позволения, приму ванну.
Пока ванна наполнялась горячей водой, Анненков не спеша разделся перед зеркалом, присел на обтянутую зеленым бархатом козетку, вытянул левую ногу и помассировал ее. Левой ноге капитана хронически не везло. В германскую войну Анненков сломал ее, упав с лошади, при обороне Перекопа на нее плеснуло горящей нефтью, а в Марселе верткий, как угорь, алжирец ударом подкованного ботинка выбил капитану мениск. Излишне уточнять, что пуля нью-орлеанского гангстера, разумеется, тоже попала в левую икру. Порой ногу начинало ломить так, что капитану хотелось ампутировать ее и заменить протезом из кожи и дерева.
Он забрался в ванну, с наслаждением вытянулся в полный рост, закурил толстую кубинскую сигару и некоторое время лежал без движения, лениво стряхивая пепел в массивную бронзовую пепельницу на высокой ножке. Когда сигара была выкурена почти до конца, в дверь коротко постучали и на пороге появился полковник Стеллецкий — без пиджака, со стаканом в загорелой руке.
— Вылезай, Юрка, — не терпящим возражений голосом заявил он. — Хозяин вернулся.
4
Дон Луис Серра де Легисамо, владелец поместья «Холодная гора», был полноват, но подвижен. Чертами бледного лица он напоминал древнего римлянина — твердый подбородок, прямой нос, крутая линия надбровных дуг. Иссиня-черные, зачесанные назад волосы пятнала седина — оттого дон Луис напомнил капитану любимого отцовского пса, спаниеля Ратмира, окрас «перец с солью».
— Месье
2
Замок {фр.).
Рукопожатие у него оказалось неожиданно крепким — Анненков даже поморщился.
— Это большая честь для меня, — ответил он, сразу переходя на испанский. — Я поражен красотой вашей усадьбы…
— Бросьте, — рассмеялся дон Луис. — Вы же еще ничего не видели… Впрочем, Ланселот уже доложил мне, как лихо вы расправились с бандой разбойников у моста.
Стеллецкий кашлянул.
— Это, скорее всего, та самая шайка, что сожгла дом падре Картаги. Мерзавцы, сброд…
— К сожалению, в наших краях сейчас неспокойно, — словно извиняясь, проговорил де Легисамо. — Именно поэтому я и попросил Ника разыскать надежного и опытного офицера, которому можно было бы доверить охрану поместья. Впрочем, о делах мы поговорим позже. Пойдемте, господа, я представлю сеньора Анненкова дамам…
Дамы обнаружились в гостиной. Стройная брюнетка с точеной фигурой и пышной волной рассыпающихся по плечам волос и тоненькая голубоглазая блондинка в розовом платье. При взгляде на нее капитан ощутил какое-то неясное беспокойство — будто бы он уже встречал раньше эту блондинку в розовом, но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах.
— Моя жена Мария, — представил ее хозяин. — Мария, это сеньор Анненков, о котором ты уже, несомненно, слышала от Ника. Еще один твой соотечественник, дорогая. Да, да, Мария у меня тоже русская, ее родители переехали в Южную Америку еще до войны с немцами…
— Очень рада, сеньор Анненков, — Мария улыбнулась, показав ослепительно-белые, ровные зубы. — Я почти не говорю по-русски, совсем все забыла…
Акцент у нее и вправду был ужасный.
— Что вы, — капитан поймал ее тоненькую ладошку, поднес к губам и осторожно поцеловал. — Мне кажется, я вновь очутился в салонах Санкт-Петербурга!
— Это заслуга Ника, — Мария кокетливо стрельнула глазками в Стеллецкого. — Он заставляет меня упражняться в русском языке ежедневно!
— Теперь у тебя будет еще один собеседник, сердечко, — мягко перебил ее дон Луис, беря Анненкова под локоть и подводя его к брюнетке. — Познакомьтесь, это моя кузина, сеньорита Миранда Эстефания Гарсия Кордеро.
Сеньорита Миранда протянула капитану узкую, унизанную золотыми браслетами руку.
— Вот и новая жертва «Холодной горы», — без улыбки произнесла она, вглядываясь в лицо Анненкова своими непроницаемо-черными глазами. — Вы, должно быть, не знаете, сеньор, — каждый, кто попадает сюда, остается здесь навсегда. Это место проклято.
«Ого! — подумал капитан. — А дамочка-то с норовом!»
— Не сомневаюсь, — сказал он, прикладываясь к ручке Миранды. — Куда можно уехать от таких божественно прекрасных женщин?