Точка невозврата.
Шрифт:
– Рад видеть тебя, отец! Мы на самом деле не виделись уже две недели. Я скучаю по тебе. Давно мы с тобой не беседовали. Мне очень недостает твоих мудрых советов.
– Прости, что не уделяю тебе должного внимания! Весь в государственных хлопотах. Тебе тоже пора приобщаться к государственным делам, но сначала надо тебе жениться. А после возьмешь на себя часть забот. И мне будет свободней, появится больше времени для общения с тобой, с твоей матерью и с внуками, которые появятся в скором времени.
– В последнее время мама только и говорит со мной об этом… А теперь вот и ты, – как-то
– Знаю твои мысли, сын мой, мать мне о них говорила. Я поддерживаю ее, она права, тебе, действительно, пора жениться. У меня есть на примете одна очень хорошая девушка, умная, красивая. Она будет тебе прекрасной женой. Зовут ее Ариадна.
Глаза Димитрия потускнели.
– Не мила она мне, отец.
Солон призадумался. Слова сына напомнили ему о его молодости.
Он вспомнил свою первую жену, ее тоже звали Атланта. Она была из богатого рода, была умна и не дурна собой, но Солон не любил ее. Он любил другую. Однако по настоянию своего отца женился на Атланте. Она не смогла родить ему сына. Это была одна из причин сдержанного отношения к ней Солона. Она это прекрасно понимала. В тот день, когда случилась беда, Солон догадался, что она сознательно ушла из жизни. Он нашел ее тогда под килем затонувшего судна, но вернуть ее к жизни так и не удалось. Перед смертью она сказала ему: «Я заметила одну девушку с затонувшего корабля. Как только увидишь ее, ты сразу поймешь, о ком я говорю, она достойна стать твоей женой. Назови ее моим именем, и я стану ее ангелом хранителем. Ты проживешь с ней до конца твоих дней в согласии и любви». Это были ее последние слова, после этого она ушла.
Искать Солону долго не пришлось. Среди сотен утопленников он увидел ее – ту, о ком перед смертью говорила его жена. Солон почувствовал это сердцем: оно заныло, потом бешено застучало. Девушку звали Диана, и имя ее было прекрасным, как и сама белокурая англичанка. На какое-то время Солон забыл о завещании погибшей жены, но вскоре вспомнил и, назвав девушку Атлантой, взял себе в жены. Прошли годы, у них родился первенец, назвали его Димитрием.
– Почему ты молчишь? – Димитрий выдернул отца из поглотивших его мыслей.
– Мне нечего сказать, сын мой. Не хочу тебя принуждать, но и ждать более я не буду. Выбери для себя жену сам, и назови ее имя не позднее, чем в следующую неделю.
Теперь задумался Димитрий. Он был в смятении.
«Что делать? Сказать, или не сказать? Как воспримет сказанное мною отец? Что он на это ответит? Отвергнет, или оставит надежду?.. Но если я не скажу сейчас, то через неделю я должен буду сказать отцу о своем выборе».
– Отец! Я могу назвать сейчас имя той, которую я люблю, – осмелился Димитрий. – Ее зовут Селина. Все другие девушки для меня ничего не значат.
Услышав имя, Солон вдруг встрепенулся, будто ток прошелся сквозь его тело. Но и виду не подал, что ему знакомо это имя. Он знал лишь одну Селину.
– Возможно, она и хороша, та девушка, о которой ты говоришь, но я такой не припомню, – лукавя, сказал Солон. – Скажи мне, кто она? Чья она дочь?
– Отец, она живет наверху, – Димитрий решил ничего не скрывать.
– На земле? – лицо Солона побледнело.
– Да, отец, наверху, среди людей.
– Ты не должен показываться в тех местах, где живут люди, без моего ведома! – Наставительно, повысив тон, сказал Солон. – Разве ты об этом не знал?
– Знал, отец. Но когда я увидел эту девушку впервые, я потерял голову. Теперь я не могу ничего с собой поделать, она постоянно перед моими глазами.
Глаза Солона сверкнули гневом.
– И сколько раз, без моего разрешения, ты уже выходил наверх, туда, где живут люди?
– Семь, – смиренно опустив голову, честно признался Димитрий.
– И ты с ней говорил?
– Нет, отец, я несколько раз приближался к ней, но познакомиться так и не решился. Я заметил в ее глазах смятение. Она будто бы боялась меня.
Солон заходил взад-вперед по поляне, обдумывая сложившуюся ситуацию. Он не спешил с выводами, прежде чем что-то сказать, он должен был все взвесить. Он снова вспомнил годы, прожитые с первой женой.
Они прожили вместе много лет. И он никогда не расстался бы с той, которую выбрал ему в жены его отец, если бы она сама не развязала тот узел судьбы, которым они были связаны вместе.
Солон отвлекся от своих размышлений.
– Я надеюсь, ты знаешь о том, что мы не можем брать себе в жены девушек, живущих наверху, если они не из нашей цивилизации? Такова Божья воля!
– А как же твоя жена, и моя любимая мать? Она ведь из землян, и об этом знаю не только я.
– Кто тебе об этом сказал? – обеспокоенно спросил Солон. – Все, кто посвящен в эти тайны, должны молчать. И мать тоже знает о том, что она из землян?
– Да, отец! Она мне сама сказала об этом.
– Кто эта паршивая овца в моем стаде, осмелившаяся нарушить запрет? – гневно произнес Солон. – Ведь я запретил сообщать тем, кто попал к нам с поверхности земли, о том, что они земляне. С их памяти должно быть стерто все, что может напомнить им об их прошлом. Взамен их короткой земной жизни они получили здесь долголетие, и живут так долго, как и мы – псатланцы. – Солон помолчал, что-то обдумывая, потом сказал:
– Иногда мы можем взять себе в жены тех, кто очутился в нашем мире, и вычеркнут из книги земных жителей. Они числятся там мертвыми. Поэтому в нашей стране живут люди, пришедшие к нам оттуда не по своей воле, а по воле случая или стихии… – Солон снова помолчал, затем продолжил: – Хотя во всем этом есть воля Господа. Только он решает, кому жить, а кому умереть. Я запрещаю тебе в дальнейшем, без моего разрешения, появляться среди людей! Также, ты не должен больше говорить ни с кем о тех землянах, которые живут в нашем мире. А для того, чтобы ты быстрее забыл о Селине, я прикажу внутреннему министру отключить в твоих помещениях все системы слежения за поверхностью Земли. И я надеюсь, ты помнишь о том, что через неделю должен назвать мне ту, которая станет твоей женой. Она должна быть из нашего мира!