Точка невозврата

Йорк Мелиса

– Это уже мне решать, сходишь ты с ума или нет. Рассказывай всё по порядку. А там разберёмся.

– Когда я общаюсь с людьми, еду куда-то или занимаюсь чем-то, моё внимание может на чём-то остановиться. Почему это происходит, я не знаю. У меня возникает такое ощущение, что это содержит важную для меня информацию. Проблема в том, что я не могу её понять.

– Когда возникло это чувство?

– Когда мы с тобой разговаривали о документальном фильме, и когда я смотрел его по телевизору. Оно также появилось во время беседы с коллегой по работе. Он тогда мне рассказывал о

том, что руководство решило закупить партию новых поездов. Я запутался. Я пытался анализировать, самостоятельно разобраться в себе, но мне что-то мешает. Могу сказать точно одно. Всё это каким-то образом связано с моими кошмарами. Но как, понятия не имею?

– Что тебе мешает?

– Не знаю. Когда я начинаю думать об этом чувстве, у меня возникает мысль, вернее её кто-то проговаривает во мне: «Тебе нужно заботиться о сыне. Это главное». А сегодня с утра, у меня появилось такое ощущение – как будто внутри меня выросла стена, высокая, толстая и бесконечно длинная. Китайская стена по сравнению с ней, так, небольшая помеха. Как только я начинаю думать обо всём этом, стена начинает расти, она становится выше, длиннее и толще. Я знаю, ключ находится в этих ощущениях, но я не могу их понять, потому что ощущения блокируются стеной. Чем сильнее растёт стена, тем сильнее желание найти разгадку. Чем сильнее интерес к этим ощущениям, тем сильнее становится стена. Какой-то заколдованный круг. Как будто внутри меня идёт сильное противостояние. В результате этой внутренней борьбы у меня возникает чувство безразличия ко всему. Оно убивает меня, уничтожает изнутри. Я это чувствую. Я уже был в такой ситуации. Знаю, чем может это закончится. Я не хочу этого. Я не знаю, что мне делать.

– А чувство вины из-за смерти Эллис тебя мучило?

– Я вспомнил об этом однажды, когда разбил чашку на работе. Такую же чашку мне Эллис подарила ещё до нашей свадьбы. И всё, других случаев я не припоминаю.

– Что ты должен понять из документального фильма?

– Я не знаю, – произнёс он после минуты размышлений. – Я снова оказался перед кирпичной стеной. Она стала ещё выше и толще.

– Что вызвало твои кошмары?

– Как я могу это знать? – недоумённо спросил Питер.

– А ты подумай? – ответил Джим невозмутимо.

– Я опять упёрся в эту стену. Она стала ещё выше.

– Я думаю, здесь без гипноза не обойтись, – как бы вопросительно сказал Джим.

– Я согласен, – спокойно ответил Джексон.

Питер удобно расположился на мягкой кожаной кушетке, а Джим прихватив с собой диктофон, сел у изголовья так, что оказался вне поля зрения Питера.

– Закрой глаза и расслабься, – сказал Кёртис.

Питер медленно опустил веки, а психоаналитик в это время начал что-то монотонно бубнить. Его голос с каждой секундой становился всё более тихим и медленным, пока не наступило полное безмолвие.

У Питера возникло необычное чувство, что произошло нечто необъяснимое. Он открыл глаза и увидел, что оказался в полной пустоте. Он повернулся вокруг себя, потом посмотрел под ноги и не поверил собственным глазам. Вокруг вообще ничего не было, даже пола.

– Как такое возможно? Я должен падать, – подумал он, при этом

начал подпрыгивать на месте, как бы проверяя реальность, в которой он сейчас находился.

– Ты хочешь падать? – произнесло эхо, и Питер тут же полетел вниз. Жуткий крик сорвался с его губ. Душа Джексона от неожиданности ушла в пятки.

Прошло несколько минут. Питер уже начал скучать и привыкать к состоянию невесомости в своём затянувшемся падении.

– Интересно? Долго я ещё буду падать? – спросил Питер Джексон спокойно.

– Тебе решать.

– Как? Разве я могу остановить своё падение?

– Можешь.

– И что для этого нужно?

– Просто допустить такую возможность.

– Хорошо. Я могу зависнуть в пустоте, я допускаю это, – Питер тут же остановился.

– И всё-таки. Я не понимаю, как такое возможно? – Джексон плавно опустился на ноги.

– Здесь возможно всё, – получил он ответ на свой вопрос с некоторым опозданием. Ему показалось, что это он сам себе ответил. Он начал озираться по сторонам, пытаясь определить источник звука. Но вокруг по-прежнему никого и ничего не было.

– Я сошёл с ума, – с сожалением констатировал факт Питер Джексон.

– Ничего подобного. Зачем задавать вопросы, если не ждёшь на них ответы? – послышалось со всех сторон сразу.

– Где я? Что это за место?

– Это твой мир, твоя реальность.

– Что значит мой мир? – спросил Питер с некоторой долей скептицизма.

– А то и значит. Это твой внутренний мир. Здесь живет твоё Я, твои мысли, страхи, твои желания, мечты и идеи.

– Но почему здесь ничего нет?

– Потому что ты сам всё уничтожил.

– А с кем я разговариваю?

– С самим собой.

– Это невозможно. Я точно сошёл с ума.

– Определённо нет, это твой мир, он принадлежит тебе, и здесь нет ничего невозможного.

– Как такое может быть?

– Это мир тонких материй, здесь работают несколько иные законы.

Неожиданно Питер услышал голос Кёртиса. Он был каким-то неестественным и исходил откуда-то сверху.

– Питер, ты меня слышишь? Ты готов со мной общаться?

В ту же секунду непонятно откуда появился жидкокристаллический телевизор. Перед ним стояло старое, рваное кресло, с торчащей из дыр набивкой.

– Садись, Питер, тебе нужно кое-что увидеть, – послышалось отовсюду.

Джексон посмотрел на кресло. Он пребывал в некотором замешательстве. Он не знал, что делать, и не понимал, что происходит. Ему ничего не оставалось, как довериться и позволить ситуации развиваться. Питер сел в кресло, и посмотрел на чёрный экран телевизора.

– Но там же ничего нет.

– Смотри дальше.

Тут Джексон почувствовал странные ощущения. Ему показалось, как будто он оказался в трёх разных местах одновременно. Он ясно понимал, как задевает рукой что-то холодное, шероховатое и твёрдое. Питер поднял глаза и увидел кирпичную стену. Это была та самая стена, которую он ощутил внутри себя этим утром в кафе. Он посмотрел на себя. На нём была совсем другая одежда. Он был в потёртой куртке, белой футболке и светло-голубых джинсах. Щетина на лице, растрёпанные волосы довершали образ.