Точка невозврата
Шрифт:
– Джет? – неуверенно окликнул его Ворм.
Наемник остановился. Повернулся, посмотрел на него.
– Я не Джет.
Он подошел к стойке с вирткомовским сенсорным манипулятором, вызвал соединение.
И тогда Ворм понял, что они проиграли.
Примерно через полчаса машина остановилась. Ворм слышал и шум вертолетов, и глухие короткие частые удары по кузову, скорее всего, от выстрелов. Все это время мнимый Джет стоял у вирткома. Он так и не стал отстегивать ни Ворма, ни парня-инкубатора, который
– «Волхолланд» или ФСБ? – спросил Ворм.
Имп улыбнулся и ничего не ответил. А потом, после паузы, неожиданно подмигнул и сказал:
– Салам-пополам.
В следующую секунду створки кузова-рефрижератора распахнулись. Дневной свет ударил по глазам, но в проеме можно было различить людей в масках, одетых в форму федеральных сил, за ними – хорошо знакомые комбезы СБ-корпорации. Стал слышен вой сирен, рев двигателей и гул от вертолетных лопастей.
Псевдо-Джет бросил автомат на пол и направился к выходу. Федералы наставили на него оружие, он спокойно остановился. Тут и появился штатский в сопровождении нескольких комбезов корпорации.
– Этот – наш. Тех двоих мы тоже забираем, – распорядился штатский. – Остальные ваши.
Федералы расступились. Подхватив Стаса с двух сторон, комбинезоны вытащили его на улицу. Следом выволокли и Ворма в наручниках.
Дорога перекрыта автобусами и машинами. Федералы, менты, корпорация. Журналистов нет. Ни одного. Похоже, даже оперативная съемка не ведется.
– Что с ним? – спросил штатский у псевдо-Джета, кивнув на Стаса.
– Барьер уничтожен. Он больше не инкубатор.
– Что и требовалось доказать, – задумчиво пробормотал штатский.
Ворм неотрывно смотрел на импа, выдававшего себя за Джета. А тот лишь на секунду посмотрел на Ворма, а потом равнодушно спросил у штатского:
– Что с ними будет?
– Инкубатору – корректировка, видимо. За ним прислали человека. – Штатский махнул комбезам, державшим Стаса. – Уведите его.
Стаса поволокли к спортивной машине, стоящей в стороне.
– А с этим? – спросил псевдо-Джет, показав на Ворма.
– Этого пока не велели трогать, – ответил штатский.
Услышав эти слова, Ворм усмехнулся. Прикрыли задницу. Черт, это уже хорошо. Тут не до жиру, быть бы живу. Ринат, интересно, в курсе?
Штатский подошел к Ворму вплотную.
– На твоем месте я бы сейчас упал на колени и помолился, что выпутался живым из этой истории.
– Хочешь на мое место? – угрюмо поинтересовался Ворм и поднял руки. – Надень для начала на себя браслеты, мудак, а потом…
От удара в живот перехватило дыхание. Ворм согнулся, выпучив глаза.
– В вертолет этого клоуна, – скомандовал штатский и махнул командиру спецназа. – Мы уезжаем. Дальше – сами.
– А что насчет заявлений
– Скоординируйтесь с нашими пиарщиками. Скорее всего, просто укажете, что при нашей помощи провели операцию. Без деталей.
Спецназовец подняв руку, показал кольцо из большого и указательного пальцев. Мол, о’кей.
Сто километров в час. Сто двадцать. Сто шестьдесят. Двести.
Проекции приборов на лобовом стекле. Цифры расплываются, делятся и объединяются в одну точку.
Сколько они уже едут? Пять минут? Час? Пять часов?
Бросало в сон, вырывался из полудремы, чтобы снова забыться во сне.
Укол в шею вызвал легкое онемение, потом холод и сразу же жар. Через несколько секунд Стас почувствовал, что взмок от пота, но пришел в себя.
– «Кровь солнца». Вообще-то этот препарат запрещен, но я вожу с собой несколько ампул для экстренных случаев.
Стас повернул голову.
Водитель в шлем-маске. Сенсорный джойстик, подогнанный под владельца. Система автопилотирования. Машина-эксклюзив.
– Вы знали, что меня похитили, – сказал Стас, не скрывая обвинительных ноток. – Всё это время вы знали…
– Операцию проводила служба безопасности корпорации, так что знали не все и не всё.
– Но мы рисковали жизнями. А вы… Как мне связаться с Куратором?
– Никак. Пока не доедем до места.
Уже стемнело. Впереди показались огни какого-то населенного пункта. Машина неслась, не сбавляя скорости.
– Мы едем в лабораторию?
В ответ – молчание. Огни приближались. Указатель сообщил, что они въезжают в Балашиху.
Подмосковье.
Повторил вопрос погромче.
Водитель издал приглушенный смешок:
– «И спросил тогда он бродягу: „Куда ты путь свой держишь?“ – „Вперед“, – ответил бродяга. „Но ведь ты идешь туда, откуда только что пришел“. – „Ну и что? Я же всегда иду вперед – а это главное“, – ответил бродяга».
Остановил машину, повернулся к Стасу. Выдержал паузу.
Лепестки шлем-маски разъехались в стороны, на Стаса смотрело до боли знакомое лицо корейца-альбиноса…
– Я сначала не поверил, – произнес он, рассматривая Стаса. – Читал твои записи и поверить не мог, что ты еще существуешь. В виде закладки.
Стас знал этого человека, этого водителя-корейца. Знал, но не мог вспомнить откуда.
– Ты меня помнишь? – спросил кореец. – Твоя закладка может говорить или ты еще держишь ее?
– Держу, – ответил Стас. – Что происходит?
– «И умрет апрель, и родится вновь. А вы будете ждать и смотреть на экран». Я думал, что ты умер тогда, неудачник Рип.
Снова началась игра, в которой Стас чувствовал себя ничего не понимающей пешкой. А еще он чувствовал опасность, исходящую от корейца.