Точка отчаяния
Шрифт:
— Интересная история, — сказал Виктор. — Но я не настолько пьян.
— Ну вот что мне с ним делать? — обратился Георгий к Аде. — Я же говорил, что не могу быть вербовщиком!
Ада курила, уставившись в одну точку. Наконец она сказала:
— Он не поверит, пока сам не сможет. Мы все были такими, ты же помнишь.
— Ну не знаю, — пожал плечами Жорж. — Я вот готов был поверить во всё, что угодно — меня в тот день повесить хотели. В камеру пришёл Сэм и всё мне рассказал. Я не то что в Средневековье — на Марс тогда бы смог убежать.
Ада мягко улыбнулась:
— Я всегда хотела стать актрисой. И,
Он прислушался к своим ощущениям:
— Пожалуй, нет.
— Ну да, — хмыкнул бармен. — Я же говорю — жестокий век! С работы его с треском уволили, потому что кто-то компромат соорудил, жена от него сбежала, а ему всё нипочём.
— А ты откуда знаешь? — с подозрением спросил Виктор.
— Знаю! — Георгий швырнул на стойку фотографии, на которых был запечатлён Виктор. «Голышом, в обнимку с лядью» — по выражению жены.
Виктора вдруг замутило, как в первый раз, когда он увидел снимки. Недавние события, апогеем которых стало позирование в стиле ню, вспомнились с отчётливой остротой: скандал с шефом, дурацкий корпоратив, на котором он выпил совсем немного, но его страшно развезло, туман, вспышки… и швыряние тех самых фотографий ему в лицо, когда он пришёл домой.
Приятный вечер с отличным коньяком и сказками в качестве бонуса рассыпался. Проблемы никуда не делись — они грызли изнутри, ждали за порогом бара, в тумане и дожде, в прокуренной квартире…
— Подстава чистой воды, — мельком взглянув на фото, определила Ада. — Посмотри на своё лицо — ты же почти в бессознательном состоянии. Поверь моему опыту — ничего ты с этой шлюшкой не делал. Скорее всего тебя опоили, уложили на офисный диван и сделали фотосессию. Дешёвый трюк. Кому же ты так насолил?
Виктор почувствовал, что в нём зародилась надежда.
— Боссу. Я с ним страшно поругался из-за одного контракта. Если не вдаваться в подробности — этот договор был выгоден в сиюминутном плане. Но в будущем компания могла бы разориться.
— А наутро тебе показали фотографии и велели выметаться подобру-поздорову, — констатировал Георгий. — В довесок и жена чемоданы собрала. Тебе, кстати, не приходило в голову, что как-то быстренько она во всё это поверила?
— Откуда вы всё это знаете? — повторил вопрос Виктор. — Сказки о путешественниках во времени — это прекрасно, спору нет… Вы что, из конкурирующей фирмы?
— Пф! — фыркнул Георгий. — Ты же умный человек, подумай: нужна бы была вся эта бадяга со спасением будущего?
— Нет, — согласился Виктор. — Но и в твои бредни я тоже верить не собираюсь.
— Как хочешь. Но у корректоров — даже будущих — есть свои корректоры. Ты думаешь, случайно сегодня не было такси на улицах? Или Ада случайно перед тобой бёдрами вихляла?
— Жорж! Выбирай
— Да неважно, — махнул рукой бармен. — Важно то, что ты сюда попал. Я-то иначе выйти в твоё время не могу. А бар — эдакий островок безвременья, в котором мне тебя надо это… как его… рекрутировать… склонить…
— Завербовать. Да, я понял, — ехидно сказал Виктор. — А фотографии, случайно, не вы мне сделали?
— Фотографии относятся к константе. К тем событиям в твоей жизни, которые так или иначе произойдут. Мы можем только постараться изменить те случаи, которые вариативны. Поэтому мы — корректоры, а не боги.
— Вы знаете, это всё просто прекрасно. Спасибо за коньяк и за компанию, — Виктор улыбнулся Аде. — Но мне пора.
— Ох уж это современное бездушие! — вздохнул Георгий. — Ему говорят о возможности дать людям будущее, а он выхлестал коньяк и ушёл… убери свои деньги! Сказал же — за счёт заведения! Я, когда домой возвращаюсь, всегда им затариваюсь.
— Значит, я пил коньяк трёхсотлетней выдержки? Из банки советских времён? — уточнил Виктор, забирая деньги.
— Именно так, — ничуть не смутился Георгий. — Ты такой коньяк никогда в жизни больше не выпьешь. И одинокими ночами будешь сожалеть об утраченных возможностях и о том, что не помог человечеству.
— Насчёт одиноких — это мы ещё посмотрим, — возразил Виктор и открыл входную дверь.
Честно говоря, он не удивился бы, если к нему сейчас подбежали бы люди с криками: «Улыбнитесь, вас снимали скрытой камерой!» Уж больно странным оказался вечер. Но ничего подобного, конечно же, не произошло. Туман по-прежнему стелился в свете фонарей, и такси так же не было видно. Только дождь кончился.
Ада выскользнула вслед за ним, застёгивая плащ. Виктор галантно поддержал её локоток, помогая перешагнуть через лужу. Женщина взяла его под руку и они пошли по улице. У Виктора почему-то возникло чувство, что они знают друг друга давным-давно. На перекрёстке они встали.
— Рада была познакомиться, — сказала Ада. — Жаль, что ты не поверил в свои возможности.
Она говорила на полном серьёзе и Виктор поддался любопытству:
— А что же всё-таки случилось в двадцать третьем веке? — он изо всех сил старался говорить иронично, но Ада ответила на полном серьёзе:
— Наши потомки взорвали Луну. К каким это привело последствиям — нетрудно догадаться.
Виктор прикинул. Даже его школьных познаний в астрономии хватило понять масштабы катастрофы.
— А-а-а… зачем они так?
— Перестраховались, — пожала плечами Ада. — Случился катаклизм в дальней галактике — одна из планет умирала. Межгалактический совет принял решение перевезти всех на другую планету. Решили переселить по максимально краткому пути, поэтому открыли червоточину около Земли. Человечество не было готово к контакту и помыслило, что готовится инвазия. Поэтому бомбанули по кораблям, убили несколько тысяч детей. Снаряды попали и в Луну, туда же упал огромный корабль, в котором находились люди, флора и фауна. Эдакий ковчег, составляющий по массе где-то двадцать процентов Луны. Наш естественный спутник сошёл с орбиты. Самое интересное, что командор — тот, что отдал приказ на поражение — до последнего ждал какого-нибудь знака. Он очень верил, что первый контакт с другими космическими расами будет положительным.