Точка отсчета
Шрифт:
— Архип, Ермил, вы хотите, чтобы жрицы в ваших мыслях копались? — спросил друзей Саргил. До лагеря оставалось… дарк его знает сколько. Направление на юг вдоль пятна, рано или поздно упрутся.
— Не-э-эт, а с чего? — удивился Ермил. Архип на риторический вопрос не ответил.
— А с того, что от стаи блестянок рекруты раньше не уходили. Понятно?
— Как не уходили, а мы?
— Мы — первые.
— Ну и что, пусть узнают.
— И пусть, наш мудрый Ермил, из нас сделают рабов. Не будь более тупым, чем ты есть! — не
— Да объясните вы толком! — чуть не взвыл Ермил.
— Хорошо, слушай, — заговорил Саргил, придумывая рассказ на ходу, — случилось чудо. Кастор, мир праху его, оказался очень вкусным для птиц. Или, наоборот, невкусным. Они попробовали его, им не понравилось, они и улетели. Жрицы не знают, что кто-то может быть невкусным для тварей леса, начнут изучать. А как? Нас и пошлют по одному и станут смотреть. А чтобы не дергались, сделают из нас рабов. Вполне разумно. Я бы на их месте так и поступил. Спасибо тебе, Кастор! Надеюсь, ты сейчас пьешь прекрасное вино в садах Гелиона!
— И девственниц щупаешь! — поддержал историю Архип.
Ермил встал.
— Я не хочу в рабы. Вы серьезно?
— Совершенно, Ермил, — ответил Саргил, — поэтому про птиц говорить не будем. Хорошо?
— Тогда, конечно, не будем!
— Вот и отлично. Ходили, сражались, Кастора волки порвали, правильно?
— Ага, — согласился Ермил.
— А Чика перед самым выходом засадник съел, мы еле-еле успели перепрыгнуть границу.
— Ну да, все правильно. Только Чик сам остался.
— Разве? А подумай получше, разве рабы сами остаются? У них Служение!
— Что, опять? — возмутился Ермил. — Я не такой тупой, я все видел и слышал!
— Вот если не тупой, то в память о Чике, — в обработку недалекого, но честного друга вступил Архип, — надо говорить так, как сказал Саргил. Чик у своего Одина, он переживал за нас, и не надо огорчать его тем, что нам станет хуже.
— Но он же подвиг…
— Какой может быть подвиг у раба!!! Это мы знаем, это наша тайна, и нам ее хранить! Жрицы узнают, начнут изучать, и знаешь на ком?
Ермил рассеянно сел на землю.
— Но как же так… это… память о нем должна остаться…
Архип с Саргилом удивленно переглянулись и сели рядом. Не сговариваясь, положили руки на плечи Ермила.
— Останется, Ермил. В наших сердцах останется, этого вполне достаточно…
Патруль встретили ближе к вечеру. Им удивились, искренне обрадовались и в лагерь привезли уже на повозке. Опытный разведчик хлопал их по плечам и все поздравлял:
— Молодцы, бараны, не ожидал. Вас сразу трое из одной пятерки! По-моему, еще только четверо вышло, и каждый по одному из пятерок. Не-э, по именам не знаю, даже не знаю, из каких они стад.
— Мы из Месхитии.
— Не, не знаю, не интересовался. Теперь вы полноправные разведчики, на жалованье переведут. Повезло вам, редко кто из рекрутов до такого доживает.
В лагере,
— Вы заходили со стороны Мисленки?
— Не знаем, госпожа, — отвечать за всех взялся Саргил.
Хоть и знаешь, что перед тобой жрица, которой ты, приписной рекрут, неинтересен, а все равно страшно неудобно перед красивой девушкой за свой грязный, оборванный, израненный внешний вид.
— Саргил, это…
— Я, госпожа.
— Ты был командиром пятерки?
— Я.
— Расскажи о вашем рабе.
— Звали его Чик. Он был из северных варваров. Хороший воин и погиб обидно, перед самым выходом. Шел последним и то ли споткнулся, то ли замер почему-то, отстал от нас, и тут засадник. Мы ничем не могли помочь, сами еле ноги унесли. Если бы не отстал, то и мы…
— Споткнулся, говоришь? — перебила жрица.
— Ну да. Или задумался, я не понял.
— А свет был?
Саргил пожал плечами, но за него ответил Архип:
— Разреши мне ответить, госпожа! — Дождался кивка и продолжил: — Мне показалось, что какой-то белый свет был где-то рядом, но не уверен. Светло было.
— Белый? Точно белый?
— Да, госпожа. Мне так показалось.
— Остальные заметили?
Ермил с Саргилом огорченно покачали головами. Неожиданно Ермил пробасил:
— Я в сторону смотрел, госпожа, на мне левый фланг…
— Идите, — махнула рукой жрица, — спросите полусотника Димона, он распорядится вами.
Средняя жрица Лариса была доверенной Викарии, служила помощницей срединной жрицы Маркуллы, одной из представительниц Месхитинского ордена при штабе операции. Получив от приора приказ «узнать о судьбе раба Верховной и особенно о том, не создавалась ли рядом с ним Звездная тропа», Лариса в первую очередь проверила, жив раб или нет. Печать-метка в поисковом амулете не отображалась. Мертв. Подсуетилась и сама — напросилась встречать возвращающихся рекрутов. Согласно тому же поисковику из нужной пятерки сразу трое оказались живыми. Повезло баранам, немыслимо повезло! В этом она еще раз убедилась, пока ждала везунчиков. Кроме них, только пятеро из ста тридцати восьми вернулись, и все по одному из групп.
Жрице не пришлось читать мысли, чего она очень не хотела. Слишком слаба для этого, слишком много для нее мороки, и после была бы страшная головная боль. Один из баранов, хвала Пресветлой, вспомнил о свете, именно белом. Была тропа, готовилась. Откуда, куда, зачем, кто создавал — эти вопросы Лариса от себя гнала. Меньше знаешь — спокойней спишь, в тайны верхушки ордена лучше не вдаваться. Сообщила Викарии об исполнении приказа: «Мертв, тропа готовилась» — и успокоилась на этом.
— О каком это свете ты говорил, Архип? — спросил у друга Саргил уже перед сном. Спросил шепотом, на ушко.