Точка падения
Шрифт:
Кстати, как там старина Бармаглот? Мы шли по улице, ощупывая стволами мертвые окна домов, словно солдаты, отбившие у врага город, а мне припомнился Бармаглотов схрон. Мы уже нарушаем все обещанные сроки, и не факт, когда еще выберемся… Волнуется, наверное. Вот кому «ломоть мяса» пригодился бы, но где ж его было тогда взять.
— Что сверху-то видно было, чува-ак? — поинтересовался Аспирин.
— Видно-то много, но я так и не сориентировался толком. Ничего не понимаю. После того как мы через этот хренов овраг перешли по трубе, с местностью что-то творится, мужики. Плавает местность…
— Да что с ней может твориться? Ну, незнакомый
Действительно, неподалеку от Агропрома имелось болотце. Маленькое, пересыхающее летом и вымерзающее зимой, но совершенно непролазное в остальное время года. В один прекрасный день прямо посреди болотца появился асфальтовый каток. Здоровенная машина весом в несколько тонн словно с неба свалилась — стояла, утонув наполовину в торфяной жиже, хотя прошедшие тут полчаса назад «монолитовцы» клялись, что и никакого катка не видели. И это был мелкий пример; про параллельные миры и дырки в них тоже говорилось очень много, но в подобное верить совсем уж не хотелось, как я уже говорил. И потом, самолет же прилетел из обычного мира… если только он тоже не проскочил в некую дырку.
Тьфу.
Лучше не забивать голову. Ни параллельными мирами, ни Бармаглотом, ни Паулем, с которым как раз все нормально скорее всего…
А вот это уже плохо!!!!!!!!
— Стоп! — крикнул я, сорвавшись от неожиданности на визг.
Глава двадцать восьмая
У Тёмных
Альтобелли устал. Они шли всю ночь, угодили под дождь, лейтенант промок с ног до головы и все время ждал, что Тёмные наконец-то устроят привал. Черта с два — только пару раз остановились облегчиться, даже ели на ходу…
Лейтенанта никто не трогал, не задирал, но он постоянно чувствовал, что за ним присматривают, и удрать не пытался. В конце концов, Тёмные — тоже люди, может, с ними реально договориться? Куда-то ведь его ведут, хотя вполне могли пристрелить или прирезать рядом с химерой. Даже поесть дали — несколько сухарей и тюбик с рыбным паштетом из его же вещмешка. Предложенную воду Альтобелли пить отказался — вполне возможно, она была радиоактивной, и напился во время дождя, ловя ртом низвергающиеся с неба струи.
За дорогой Альтобелли не следил, в любом случае карту у него тоже забрали. Да и двигались они сумбурно — пролезали через трубы под шоссе, пересекали узкоколейку, брели через заболоченный луг и даже лежали минут двадцать в мокрой высокой траве, что-то пережидая. К тому же большая часть пути вообще прошла в темноте — фонари Тёмные включали редко, и у постоянно падавшего лейтенанта все руки были в ссадинах, плюс он едва не сломал ногу, споткнувшись о рельс и неуклюже свалившись с насыпи.
Заговорил с ним только Поролон, который давал еду.
— Бери, — сказал он. — Следующий раз жрать будем уже дома.
С тех пор лейтенант надеялся, что пресловутый дом рано или поздно покажется впереди, но солнце было уже высоко, а они все шли и шли, на сей раз через сосновый лес, благоухающий смолой и хвоей. Шедший впереди Альтобелли Тёмный на ходу сорвал большой гриб и принялся его есть. Сырым.
Оставшиеся в пачке сигареты Альтобелли давно уже выкурил — с такой жадностью, словно никогда и не бросал этой вредной привычки. Просить у Тёмных не решился, к тому же он не видел, чтобы кто-то из них курил. Поэтому лейтенант упорно терзал зубами найденную
«Дом» возник неожиданно. Только что Альтобелли пролезал вслед за своими спутниками через дыру в ограждении из колючей проволоки, и вот он уже среди приземистых бетонных строений, утопленных в земле. Судя по сочетанию добротности и уродства, до катастрофы это был какой-то военный объект Советов. Тёмные нашли его, обустроили на свой нехитрый вкус и вселились, устроив промежуточную базу. В основном-то они вертелись вокруг бара «Сталкер», в котором сам Альтобелли ни разу не был.
Слухи о диком образе жизни Тёмных оправдывались на каждом шагу. Прямо у тропы, ведущей к одному из бетонных капониров, сидел мужик с непомерно большими перепончатыми ушами и гадил, держа в руке лист лопуха. Невдалеке от него на костре жарилась туша чернобыльского кабана, а на деревянном щите с еле заметным изображением солдата в каске со звездой был распят голый человек. Человек был еще жив, и пара Тёмных тренировалась на нем в метании ножей; Альтобелли успел заметить, как один из них то ли случайно, то ли специально промазал, и длинное лезвие вонзилось в плечо. Человек задергался, но не закричал — рот у него был зашит.
Прибывшие с лейтенантом сразу же рассосались по объекту, никто их не приветствовал, словно и не уходили.
— Вот так и живем, — сказал Поролон, заметив, что Альтобелли вертит головой. — Не ждем тишины. А годы летят, наши годы, как птицы, летят…
Вероятно, это было некое русское стихотворение или песня.
— Что вы собираетесь со мной сделать? — спросил лейтенант.
— Съесть, конечно.
Альтобелли оценил юмор, промолчав.
— Не каждый день попадается такая птица — лейтенант из комендатуры, — пояснил Поролон, постучав в металлическую дверь с потеками ржавчины. — Контрактников из местных — завались, мы их даже на шашлык не ловим. А тут — Италия, пусть лучше старший посмотрит, может, и пригодишься для чего… Какие там у вас национальные блюда? Лазанья?
— Кто? — спросили изнутри. Открылась небольшая амбразура. — Поролон? А это кто с тобой?
— Поймали, на комбайне катался. Офицер из комендатуры, велено его боссу показать.
— Велено — покажем, — сказал человек внутри. Залязгали железяки, дверь отворилась, и Поролон толкнул лейтенанта в спину. Едва не поскользнувшись на осклизлой ступеньке, Альтобелли наткнулся на привратника, жиртреста в грязной майке с обрезанными рукавами и широких брезентовых штанах. Жиртрест схватил лейтенанта за ворот комбинезона и потащил по узкому коридору с обшарпанными кафельными стенами, из которых там и тут торчала решетка арматуры. Сзади шел Поролон, насвистывая незатейливую унылую мелодию.
Старший сидел в комнате, освещенной забранными в сетки плафонами и заставленной несгораемыми шкафами. За столом, как и полагается начальствующему лицу. Под низко надвинутым капюшоном лейтенант видел только поблескивающие глаза и густую бороду. Занят старший был тем, что играл в допотопный карманный «тетрис», оглашая помещение электронным попискиванием.
— Вот, Макар, — коротко сказал толстяк и ушел. Поролон сел на металлический ящик, а лейтенант остался торчать посередине.