Точка росы
Шрифт:
Мария Петровна почувствовала, что с налету ей не разобраться в происходящих событиях. Давно выработались отношения на стройке между начальниками, и повышенные голоса нельзя сразу принимать за возникшую ссору. Слишком скоропалительно она осудила Пядышева по своим саратовским меркам, надеясь на свою особую интуицию угадывать характеры мужчин. Викторенко сразу успокоил двух спорщиков и сделал это легко. Бригадир монтажников забыл о своем рыкающем басе, Пядышев перешел на шепот. Было видно, что оба признавали авторитет Викторенко и слушали его.
Мария Петровна присматривалась к спорщикам. Попробовала
При отлете из Уренгоя Жемчужников назначил ее старшей группы и сказал: «Если вам удастся все уладить с проектом, вы будете умницей». Но все доводы «умницы» разбиваются о сильную волю и знания Викторенко и Пядышева. Если по-человечески, да и по-деловому разобраться, они правы. Но тогда надо признать свое поражение!
Совсем некстати сейчас подъем воды в Ево-Яхе. Непостижимо, но забыли, что комплексу нужен мост! Разлилась река, и смену рабочих придется переправлять на плотах. От одного воспоминания о Ево-Яхе она почувствовала, что начала замерзать. А ведь ей еще переправляться через реку. Викторенко предупредил, что придется толкать машину!
Поздно вечером, войдя к себе в кабинет, Викторенко на столе увидел свернутую записку:
«Иван Спиридонович, представился случай помочь стройке. Рискну прогнать баржонку по Ево-Яхе. До встречи, Мишустин! Ждать вас не стал. Не хотел терять время. Все обговорили с Пядышевым».
За серым пологом дождя терялись берега неширокого Пура, и река, зажатая с двух сторон лесами, казалась без конца и края. Тупой нос самоходной баржи резал воду; волны откатывались с шумом, пробегали по песчаным отмелям.
Гулко под палубой, в машинном отделении, выстукивал трехсотсильный дизель, будто внизу билось большое и беспокойное сердце.
Капитан самоходной баржи, скуластый волжанин из Горького, окающий при разговоре, про себя продолжал чертыхаться. Зло косил в сторону стоящего около рубки мужчины. Мог пригласить инструктора горкома в рубку, но капитану доставляло удовольствие видеть, как тот мок под дождем.
Мишустин понимал, какую ответственности он взял на себя, превысив власть. Придется писать объяснение в Обское пароходство, но кто-то должен быть пионером. Если по Ево-Яхе не ходили баржи, то это не означает, что она закрыта для судоходства. Он еще не остыл поело перепалки с капитаном, которого обзывал бездельником и саботажником. Молил всех богов на свете, чтобы дождь не прекращался и в реке шел подъем воды. За первой баржей, может быть, удастся протащить и другие. С какими бы грузами они ни пришли — то помощь стройке. Отпадет необходимость ждать зимник, рвать тракторы я машины в болотах и тундре.
Капитана он застал в кубрике. Тот увлеченно играл с рыжим котенком. Котенок с коротким толстым хвостом, как у рыси, прыгал на раскачивающуюся на нитке бумажку.
— Кто
— Что надо? — Капитан смахнул с губы налипшую кожуру от семечек и уставился безразличными глазами на стоящего перед ним незнакомца, не стараясь понять, кто он такой. Плащ-дождевик, резиновые сапоги на ногах для Севера обычная одежда.
— Откуда пришли?
— Путь один, как у слепой лошади: из Тазовской губы до Пура.
— Доложите капитану, что надо гнать баржу по Ево-Яхе, — сказал Мишустин, стараясь расположить к себе речника. Коротко объяснил, какое это имеет важное значение для строительства. Говорил, как самому себе показалось, убедительно.
— Кому докладывать? Я капитан! Разгрузят баржу, потопаю обратно. Так и таскаюсь до зимы взад и вперед!
— Надо идти по Ево-Яхе!
Капитан не ответил, как будто сказанное не относилось к нему, и продолжал играть с котенком.
Мишустин не удержался и ударил кулаком по столу.
— Кончайте валять ваньку! Вы поняли меня?
— А чего не понимать, говоришь по-русски, — спокойно процедил капитан. — Лоция есть для вашей реки с бабьим именем? Обстановка выставлена? Выпремся на мель или нарвемся на топляк, кто будет отвечать? А, гражданин хороший? Самойкин Глеб Лазаревич? Увольте меня. Может быть, кого и подобьете на такое дело, но я воробей стреляный. Насмотрелся на вас, толкачей. Один с портфелем прет, другой бутылку тянет. Давай, давай, — все горазды понукать. А с кого спрос? С меня, капитана. Лизка, ты где завозилась? — крикнул он куда-то в глубину баржи. — Иди сюда! Мне спать время, а ты заступай на вахту!
— Кто здесь главный начальник? — требовательно спросил Мишустин. Баржу еще не разгружали, и нельзя было терять времени.
— Мил человек, все начальники остались в Салехарде. А мы здесь вдвоем с Лизкой комаров кормим. Да котенка с собой для забавы таскаем. Шустрый, подлец. Научился здешних бесхвостых мышей ловить!
— Тогда приказываю вам идти с грузом!
— А вы кто будете, грозный начальник?
— Я инструктор горкома партии.
— Так бы сразу и сказали. — Капитан озабоченно пятерней начал драть всклокоченные волосы. — Лизка, тащи судовой журнал. Без приказа никуда не пойду. Напишите: приказываю идти капитану самоходной баржи восемьдесят Самойкину Глебу Лазаревичу до вашей речки. Тогда и потопаю. Что случится, у меня будет оправдательный документ. Судить вас будут. Есть статья за превышение власти!
Услышав, что самоходная баржа должна идти по Ево-Яхе, собралось много рабочих, желающих добраться до стройки, но капитан всем отказывал.
— Я не начальник, поглавней меня есть здесь один гражданин. Разрешит он безбилетный провоз, возьму на баржу!
Сырой воздух приносил запах воды и хвои. Мишустин приглядывался к незнакомой реке, удивлялся завалам и дикости по берегам. На песчаной отмели увидел лося. Видно, его напугало появление баржи, и он бросил пить воду. С нижней толстой губы срывались капли.