Точка Выбора

Горцев Николай

«Неужели это и есть буддистская «Нирвана»?» - подумал я.

Я решил осмотреться в пространстве. Глаза моего тела видели комнату где-то там, внизу. Разум же здесь рисовал мне другую картинку. Здесь, наверху, мир казался абсолютно пустым. Только луч белого света пересекал пространство и этот свет распространялся вокруг, хотя и не был напрямую виден глазами. Я бы сказал, что в голове рождался образ этого луча света, и всё тело чувствовало его. Спокойствие и счастье исходили именно из этого луча. В голове тут же родилась формулировка: «луч Творения». Для сознания этой формулировки было явно недостаточно: она ничего не объясняла. Однако где-то в глубине души я почувствовал, что прекрасно знаю,

что такое луч Творения. И мой разум, пребывая в этом, полном спокойствия и счастья пространстве, не стал задавать лишних вопросов, а просто принял тот факт, что ему всё это уже известно.

Я захотел посмотреть на себя, сидящего в комнате, сверху, из этого пространства. Обернувшись в сторону, противоположную лучу Творения, я увидел некую плоскую поверхность, уходящую далеко за горизонт. Она не было совсем плоской, где-то далеко она поднималось вверх. Я осознал, что я внутри гигантского шара, а плоскость подо мной является внутренней стороной его «скорлупы». Скорлупа эта не была просто монолитной поверхностью шара, она была поделена на мириады маленьких ячеек. Луч Творения исходил из центра шара и наполнял всё его внутреннее пространство той самой энергией, дающей спокойствие и счастье. Он здесь был словно воздух или газ, наполняющий шар изнутри и придающий объём.

Я погрузился в это пространство так глубоко, что моё тело, сидящее в комнате, невольно закрыло глаза и перенесло всё своё внимание в того самого наблюдателя, который парил в пространстве внутри «шара». Я посмотрел на себя оттуда и обнаружил, что являюсь лишь одной из этих мириадов ячеек, жёстко закреплённых в рамках шестигранной «соты» на поверхности «скорлупы». Внутри этой соты просвечивало несколько слоёв странных линий, то переплетающихся, то расходящихся, словно линии на ладони. В сознании сам собой возник ответ на ещё не заданный вопрос: «линии вероятностей». Я увидел, что если погрузиться сознанием глубоко в эти линии, можно просматривать, словно фильм, свою жизнь или жизни своих двойников, в вероятностях которых ты уже побывал физически. Однако делать так я не стал: мне было интересно наблюдать целостную картину сверху.

Я увидел, что все эти линии словно зацементированы, залиты какой-то прозрачной и твёрдой массой. Она напоминала мне компаунд — полимерную смолу, которой заливают микросхемы для защиты от воздействия окружающей среды. Линии вероятностей, переплетающиеся на множестве уровней этой многослойной ячейки были словно нити микросхемы, и вся эта «схема» была будто бы залита твёрдым прозрачным «компаундом».

В голове снова родилось понимание: «коридор выбора». Эта твёрдая масса не позволяет нам выйти за рамки своей судьбы, предначертанных нам вероятностей. Всё, включая «выход из матрицы» - это жёсткая заложенная в вероятностях программа. В отличие от того пространства, где парило моё сознание, пространство ячеек было весьма жёстко структурировано, вырваться за рамки грубого физического мира и предначертанных событий там было невозможно.

Я услышал свой собственный голос, который назвал всё происходящее внутри ячейки: «сценарий». Действительно, написанный кем-то сценарий. Сценарий жизни, судьбы, вероятности в которой живёшь… И этот сценарий и есть ты. Такой, какой ты сейчас, такой, каким был в детстве, и такой, каким будешь в старости. И нет никакой свободы выбора, есть только сценарий.

Здесь же, в пространстве вселенной-шара, я могу двигаться куда угодно, направлять сознание с гигантской скоростью над поверхностью «скорлупы», перемещаться одним лишь желанием в любую точку… Здесь не было ограничений и всё, что я видел вокруг, было достижимо моему бестелесному сознанию. Я мог представить любое тело, любую структуру, поместив туда себя. Мог вообще обойтись без

формы, словно наблюдая за происходящим из чистого сознания. Однако тут же я понял: это сознание не живёт без того самого тела, являющегося для сознания носителем. А тело намертво привязано к ячейке с жёстким сценарием, который невозможно поменять даже отсюда.

– Ну всё, хорош.
– услышал я голос Валентина, резонирующий в этом пространстве громогласным эхом.

Я почувствовал, как меня затягивает обратно, в ограниченную ячейку моего повседневного сценарного плана.

– А чё так мало!?
– спросил я, полностью вернувшись в тело.

– Ты погоди.
– отвечал Валя.
– Сознание не готово.

– А мне понравилось!
– тихо воскликнул я, осознавая, что улыбаюсь, едва не смеясь от радости.

«Внепространственное» восприятие того своего существа ещё пребывало со мной, когда сознание вернулось в привычные для себя рамки тела и его физического восприятия мира. Глубокое спокойствие и глубокое счастье были со мной, в самом центре груди горело что-то, словно во мне запустился реактор. Это тепло давало то самое спокойствие и счастье, которое исходило из увиденного мною луча Творения.

– Ну хорош кайфовать!
– воскликнул Валентин, видя мою улыбку.

Полностью вернувшись в реальный мир я ещё ярче почувствовал нереальность происходящего.

– И что, всё в нашем мире действительно так печально?
– спокойно спросил я, вспоминая жёсткий сценарий вероятностей.

Теперь осознание этого не вызывало во мне никаких эмоций. Да и вообще я, казалось, был сейчас не в состоянии испытывать какие-либо эмоции: мои глубокие чувства всё перекрывали.

– Да не.
– отвечал Валентин.
– Вероятностей-то много.

– И сценарии все разные.
– осознал я, держа перед глазами образ «ячейки» - И мы можем переходить по ним и менять свою жизнь… Но это всё ведь тоже рамки?

– Хорош уже думать!
– Валя отключил аппарат.
– Снимай шлем!

– А ещё что-нибудь?
– умоляюще посмотрел я на парня.

– Да хорош!
– отрезал тот.
– А то не оклимаешься!

Я снял шлем и встал с кресла. Голова кружилась, однако состояние было прекрасным. Я понял по состоянию тела, что оно не слишком хорошо переносит долгий выход из привычной реальности.

– Вал, а мы будем это практиковать?
– с надеждой спросил я, понимая, что хочу попробовать ещё.

– Да хрен знает.
– отвечал подросток.
– Как скажут, так и будет.

После сеанса я вышел в парк во дворе центра, сел на лавочку и долго чувствовал и ощущал себя. Просто концентрируясь на себе, я вспоминал, когда я делал так в последний раз. И не смог припомнить. Глубочайший покой не позволял мне отвлечься на суету повседневности. Я понял, что человек, это существо, вывернутое наизнанку: вместо того, чтобы чувствовать себя и развивать свой глубокий внутренний мир, обыватель реагирует им на малозначительные внешние раздражители, растрачивая себя всего на дела, эмоции и переживания, не оставляя внутри места покою и счастью, своим естественным состояниям. В итоге их заменяет алкоголь и иные наркотики, спасая человека от внутренней пустоты, и делая его ещё более пустым одновременно.

По показаниям часов моего телефона, я провёл в этом парке всего час, по внутренним ощущениям — полдня. «Реактор» в моей груди излучал тепло и любовь ко всему и всем, казалось, эта энергия способна наполнить всё пространство центра с его многочисленными зданиями. Ощущение нереальности происходящего постепенно уходило, и ушло совсем, когда очередная прогуливающаяся пара лаборантов, оживлённо беседовавшая о какой-то новой военной разработке, вернула меня в реальность. Впрочем, в реальность ли?