Точка замерзания крови
Шрифт:
– Только и всего? – удивился я.
Дамочка не сдержала презрительной усмешки. Покачивая головой, словно была поражена моей тупостью, она процедила, и на этот раз не обращаясь конкретно ни к кому:
– Только и всего, что они уйдут в горы с "лимоном" баксов. Какой, право, пустяк!.. Вот дерьмовщики, совсем баб не жалеют!
На этот раз в вагончик вбежала пара – мужчина и женщина. Оба были невысоки, круглы фигурами и лицами. Мужчина сильно вспотел, лицо его, казалось, плавилось, источая из себя воду. Женщина, круглоглазая
– А вы не знаете, – заговорщицким шепотом спрашивала она, глядя на всех поочередно, – ОМОН уже вызвали или нет? И вообще, нами будет кто-нибудь всерьез заниматься?
– Ага, ОМОН, – кивнула зловредная дамочка, глядя в пол. Она снова курила и опять часто щелкала пальцем по кончику сигареты. – Нам тут еще только ОМОНА не хватает. Чтобы пришили всех, как баранов на бойне.
– Ну что вы говорите! – возмущенно, будто услышала пошлость, сказала круглоглазая и со знанием дела добавила: – ОМОН теперь очень, очень грамотно действует. И жертвы они не допускают…
– Ну да, как же! Дождетесь! Они отправят этот сливной бачок вместе с нами, а потом расстреляют его снизу из гаубичных орудий.
– Не-е, – протянул потный мужчина, вытирая платком лицо. – Стрелять из пушек не станут. Валюту пожалеют. Миллион долларов – это вам не хухры-мухры.
– А чего их жалеть? Доллары все равно фальшивые!
– Откуда вы знаете? – всполошилась круглоглазая.
– Знаю, – уклончиво ответила дамочка и цокнула губами. – Были уже такие случаи: фальшивые доллары и – прямой наводкой из гаубиц.
– Вы говорите страшные вещи.
– А вы надеялись, что с вами тут шуточки шутить будут? Вляпались мы, голубушка, по самые ноздри.
– Давайте знакомиться, что ли? – сказал потеющий и протянул мне скользкую, как мыло, ладонь. – Власов. Дмитрий. А это, – он кивнул на круглоглазую, – моя супруга Ирэн.
– На вашем месте я бы сначала поинтересовалась, откуда этот гражданин здесь взялся, – заметила дамочка, кивая в мою сторону. – И какой вообще смысл в этом знакомстве? Все равно через минуту вы забудете мое имя.
– Почему вы так плохо… – возразил потеющий. – У меня прекрасная память. К слову, да будет вам известно, персидский царь Кир знал по именам всех солдат своей армии, а греческий Фемистокол – каждого из двух тысяч жителей Афин…
– О, господи! – вздохнула Ирэн. – А ты знаешь даты дней рождения всех сотрудников своего управления. Это никому не интересно, Димон!
– Вы, надо полагать, с нами в автобусе не ехали? – без всякой задней мысли спросил меня Дима.
– К счастью, нет. Я работаю здесь начальником контрольно- спасательного отряда.
– Спасатель! – ядовито прошипела дамочка. – Хорошо вы, однако, спасаете. А зарплату, должно быть, получаете вовремя и премии гребете?
– Я спасу вас первой, – пообещал
– Только попробуй! – пригрозила дамочка. – Коснешься меня – ресницы вместе с глазами повыдергиваю.
– Друзья, давайте не будем ссориться! – без особого энтузиазма предложил потеющий. – Нам надо выработать совместный план действий.
– Давайте, давайте, – закивала дамочка и со злостью придавила окурок ногой. – Не то нас очень скоро расстреляют из реактивных снарядов.
– Бедненькие! Такие молодые! – воскликнула круглоглазая, глядя на еще одну пару, бегущую по платформе к вагону.
– Мы тут все бедненькие, кроме одного дурака, – отозвалась дамочка.
Вот она – расплата за мой неосторожный комплимент в отношении лосин. Я едва сдержался, чтобы не ответить грубостью.
– В отличие от меня, вы совсем недавно производили впечатление умной женщины, – сказал я.
– А чего вы всполошились? – вскинула она голову. – С чего вы взяли, что я имела ввиду вас?
– О ком же вы высказались так нехорошо?
– О вашем соседе.
Справа от меня стоял мужчина в очках. Похоже, он думал о чем-то своем, и лишь когда в вагоне стало тихо, и все посмотрели на него, мужчина повернулся, с затаенным испугом принимая любопытные взгляды.
– Каждый волен поступать так, как считает нужным, – высказал банальную мысль потеющий.
– Это было благородно! – уточнила круглоглазая.
– Благородство, милая, это почти всегда глупость, потому и наказуемо, – возразила дамочка.
Мужчина, которого дамочка назвала дураком, медленно покрывался красными пятнами, а его глаза, казалось, утонули еще глубже.
– Кому-то же надо было, – кашлянув, произнес он.
– Господи! Все только и мечтают о том, как подставить своего ближнего! – нехорошо рассмеялась дамочка. – Вы думаете, что о вас в газете напишут? Или премию выдадут? А может быть, вам просто наплевать на жизнь?
– Может быть, – произнес очкарик.
– А-а! – обрадовалась дамочка. – В таком случае не надо говорить: "Кому-то же надо". А то вы и счеты с жизнью хотите свести, и заодно стать героем. Но героем, мой милый, можно стать только бескорыстно.
– Перестаньте, это цинизм! – возмутилась круглоглазая.
Я взял за локоть потеющего.
– О чем речь? Что этот очкарик натворил? – негромко, чтобы не услышала дамочка, шепнул я.
Власов исподлобья посмотрел на меня.
– Когда стало известно, что отпустят всех, кроме десятерых, – на ухо ответил он, – то этот чудик добровольно вызвался идти с террористами.
В это время на платформу вышла еще одна пара – одетые в одинаковые салатовые горные комбинезоны мужчина и женщина. Мужчине было под пятьдесят, он был высоким, стройным, а обширная лысина матово отливала медью. Он был очень взволнован, но старался казаться спокойным.