Точка
Шрифт:
О-па.
— Так что фабрика? — спросил таксист.
— Там сейчас другое производство, — ответил Искин.
— Яблочное повидло там раньше делали, — вздохнул водитель. — В пятикилограммовых банках. До сих пор помню.
— Извините, я подремлю.
Искин закрыл глаза. Очень интересная версия пришла ему в голову, и таксист его отвлекал. Допустим, размышлял он, если разместить объявление о найме на работу с ограничением по возрасту и небольшой платой, чтобы предложение представляло интерес как раз для тех, кому,
Собственно, проверку можно было организовать и под видом кабинета магнитонной терапии. Хотя нет, слишком сложно. На фоне истерии по поводу юнит-колоний, заразивших половину Европы, скрытно работать не получилось бы. Нет, обычный прием с измерением температуры, давления, стуком молоточком по коленным чашечкам, оттягиванием века. Откройте рот, закройте рот, повернитесь, я послушаю легкие, а сейчас будет немножко больно… И укол в шею.
Искин читал о новинках техники. Сейчас вовсю рекламировались пневматические безыгольные шприцы для подкожных и внутримышечных инъекций.
Вроде как через специальный баллон с повышенным давлением воздуха без боли и почти незаметно впрыскивался препарат. Пока, конечно, все это было лишь экспериментальной новинкой, но что если и здесь так?
Искину снова вспомнился Рамбаум, который говорил, что юнит-технологии не соответствуют современному уровню технологического и промышленного развития. Что же они такое? Кто же вы, братцы, такие? — мысленно обратился он к юнитам.
Юниты промолчали.
Машину тряхнуло, дорога потеряла асфальт. Искин открыл глаза. Город спрятался за холмом, они ехали по проселку, и с одной стороны толпились деревья, а с другой зеленел частично распаханный склон.
— Почти приехали, — сказал таксист и показал рукой. — Фермы во-он там.
В широкую прореху между деревьями действительно виднелись стоящие на возвышенности дома, окруженные штакетником, и ряды побеленных яблонь. Дальше было поле, по которому полз трактор.
— А фабрика?
— Сейчас.
Водитель повернул в противоположную фермам сторону, и «фольдсваген» через пятьсот метров выехал к решетчатому ограждению, за которыми темнели длинные складские сараи. Тут же лежало ржавое железо и рыжел остов какого-то древнего оборудования.
— Вход там, — таксист ткнул пальцем в лобовое стекло, за которым промелькнули синие жестяные ворота.
Автомобиль развернулся.
— Спасибо, — сказал Искин.
— Марку накинете? А еще, если вы не долго, я могу подождать, — предложил водитель. — Отсюда до города попуткой только можно добраться. Ну или пешком.
Искин вспомнил, что сегодня в два или половину второго он обещал Мессеру встретиться. А еще Берштайн ждал его на работе.
— Хорошо, — сказал он. — Я попробую уложиться в полчаса.
Таксист повеселел.
— Обратный — вдвое дешевле!
Искин
Дым из трубы не шел. Ни одного человека не попалось Искину в поле зрения. Только пройдя за фабричный корпус и оставив справа бараки с грудами деревянной тары, он наткнулся на невысокого, лысеющего мужчину в длиннополом пальто. Мужчина курил, сутулясь на скамейке, примыкающей к торцу фабрики.
Искина он заметил первым.
— Э, вы куда? — спросил он, поднимаясь.
— Мне, наверное, в администрацию.
— Мы не нанимаем, — сказал мужчина, сходу изобличив в Искине человека, ищущего работу.
У него было грязное, небритое лицо.
— А вы? — спросил Искин.
— Я поддерживаю в порядке оборудование. И уж это место вам точно не по зубам, — ухмыльнулся курильщик.
— Я по другому поводу.
— По какому?
Искин не ответил. В некоторых случаях это была самая верная тактика — собеседник сам додумывал за тебя, куда и зачем ты идешь.
Сработало это и сейчас.
— А, так ты к доктору? — спросил мужчина.
— К нему, — сказал Искин.
— Мутный он тип, — поделился с ним курильщик, затянувшись. — Мы вроде как швейное производство открывать собираемся, слыхал?
— Нет.
Мужчина качнул головой в сторону двери за спиной.
— У меня здесь раскройный стол, сменные ножи в смазке, двадцать машинок «Singer», и все лежит мертвым грузом. А почему? Потому что доктору все не то!
— Что — не то?
— Люди не устраивают. Месяца четыре уже подбирает. Те его не устраивают, эти его не устраивают. Девчонок таких привозили — я бы с каждой индивидуальный пошив организовал! А ему все поперек дела. Потом уж и вовсе смурной народ прибывать начал. Омнибусом — человек двадцать. Беженки, конечно, с Фольдланда. И что ты думаешь? И тех забраковал. Будто чтобы фартуки и рукавицы шить редкие специалисты нужны.
— Странно, — сказал Искин.
— Ага! — обрадовался собеседник. — Улавливаешь!
Он докурил папиросу и бросил ее на землю, прижал каблуком.
— Я уж думал, он, знаешь, некто вроде доктора-торговца. Получает партию товара и распространяет ее в городе. Ну, морфин или первитин от «Теммлера». Но, кажется, ни хрена. Тут бы уже толпа страждущих склады облюбовала. Ни забор бы не удержал, ни охрана, хоть бы даже из хаймвера. Так что это мимо.
— И что тогда? — спросил Искин.
Мужчина двинул плечами.