Точная копия
Шрифт:
И снова мои слова забавляют его. Я вижу, как разноцветные смешинки пляшут в его серых глазах и вертят крошечными пальчиками у виска.
– Ты вчера была в своем уме, когда рискнула приехать неизвестно куда, неизвестно к кому, клюнув на объявление, которое составлял какой-то придурок? Полагаю, тебе очень нужны деньги, – говорит он, сканируя мое лицо. – А мне нужен человек, который действительно будет работать, поскольку нуждается в деньгах. Не думаю, что как только я уеду, ты вынесешь весь дом. На воровку ты не похожа. В любом случае, у тебя целая неделя, чтобы доказать свою пользу и понять для себя, нужна тебе эта работа или нет. Удачи, Тая.
Дверь за ним закрывается, щелкает замок. Тишина моментально овладевает огромным
А мое имя звучит как-то по-особенному, когда он произносит его. Кажется, я очень хочу, чтобы скорее наступила пятница.
Глава 4
Моя бабушка презирала маму. Первая её дочь умерла в полтора года от простуды. Она должна была стать балериной или актрисой, которой восхищался бы весь белый свет. Но судьба распорядилась иначе. Когда родилась мама, бабушка надеялась, что она станет точной копией умершей сестры, но и этого не случилось, ведь характер у моей мамы с самого детства был слишком строптивым. Каждое утро, собираясь в школу, я слышала одни и те же слова: «Не вздумай вилять пятой точкой, как некоторые. Только увижу, что растет пузо – выставлю тебя на улицу!» Иногда это звучало, как шутка. Порой, бабушка меня целовала в щеку и заботливо приглаживала волосы. Но чаще всего это были реальные мысли и опасения одинокой и несчастной женщины, оставшейся без мужа и детей. Сначала моя мама свалила меня на её голову, и то же самое по расчетам бабушки, могла сделать и я. Порой казалось, что всё, о чем она могла твердить и днем, и ночью – неугодная, лживая, подлая и беспринципная дочь, которая вот-вот загремит за решетку.
«Скольких людей она обманула! Скольким жизни покалечила! Бессовестная вертихвостка! Сумасшедшая и бессовестная!»
В деталях и объяснениях я не нуждалась, ведь к тому времени уже понимала, чего я лишилась с её уходом. Бабушке я была не нужна, но она терпела меня и позволяла жить в её доме только лишь потому, что я отличалась покорностью и была тихой, как мышка. Как-то раз она даже назвала меня «внученькой».
«Я ещё вернусь, Тая».
Шепот мамы вырывает меня из сна. Или это вовсе не сон, а лишь слаба дрема, сотканная из воспоминаний? Джерси мирно спит в моих ногах и тихо посапывает. Первая ночь в этом доме чертовски длинная. Стрелки часов будто стоят на месте! Не знаю, сколько времени провожу в телефоне, просматривая ленту в Instagram, но, когда первый луч солнца опускается на мои веки, я обнаруживаю себя лежащей поперек кровати в обнимку с Джерси. Я чувствую, как телефон где-то подо мной беспрерывно вибрирует. Пес отказывается убираться с постели, упрямо лежит на боку и только сонно наблюдает за мной. Приходится прибегнуть к радикальным действиям: хватаю простынь и просто вытряхиваю и собаку и свой сотовый, что, подпрыгнув в воздухе, чудом приземляется на кровать, а не на пол.
– Привет, Тая! – здоровается со мной управляющая баром, в котором я подрабатываю.
– Доброе утро. – Голос у меня ещё сонный. – Что-то случилось, раз вы звоните мне… Который час?
– Половина девятого.
– Девятого?! – удивляюсь я, потирая глаза. Не помню, когда последний раз просыпалась так поздно. – Что случилось?
– Извини, Тая, я не могу дать тебе отгул на эти дни. Сегодня ночью в баре произошла драка и пострадали наши ребята.
– О, господи! Что случилось?
– Гости напились и что-то не поделили между собой. Косте попало по голове бутылкой, Наташа вывихнула ногу!
– Какой ужас!
– Не то слово! Мише чудом не сломали нос! В нашем заведении впервые случается подобное. Наташа ведь взялась подменить тебя на эту неделю, но с её ногой… Не знаю, когда она теперь появится здесь. И захочет ли вообще! Я звоню тебе сообщить, что нам нужны люди. И немедленно. Ты работаешь без
«Отличные» новости. Я немедленно набираю Наташу. К счастью, чувствует она себя хорошо, но врач настоятельно рекомендовал воздержаться от пеших прогулок и пару неделек стараться не тревожить лодыжку.
– А как там у тебя дела с новой работой? – спрашивает Наташа. Она что-то жует и настроение у нее, несмотря на случившееся, вполне оптимистичное. В отличие от меня. – Надеюсь, с чертовым подносом ходить не надо?
– Лена сказала, что мне нужно решить, остаюсь я в баре или ухожу. Здесь я на испытательном сроке и неизвестно, получится ли у меня остаться.
– В баре у тебя есть определенность, планшет, поднос и бесконечное количество высокомерных физиономий, которым ты должна под ноги персидские коврики стелить, – смеется Наташа. – Брось! Это же самая дерьмовая работа! Если есть возможность навсегда распрощаться с ней – дерзай!
– Ты уйдешь?
– Моя мама сказала, что вернусь я туда только через её труп. Сказала, что подыщет для меня какую-нибудь несложную работу в офисе. Но сначала мне нужно привести в порядок лодыжку. А что будешь делать ты?
– Пока в замешательстве.
– Слушай, я понятия не имею, где ты там себе местечко козырное откапала, но больше, чем уверена, что ты уже понравилась начальству. Тебе не стоит даже волноваться насчет работы. Она уже твоя!
– Хотелось бы верить. – Обвожу взглядом незнакомые стены. Они кажутся мне холодными и неприветливыми. – Наверное.
Единственный, кто счастлив моему присутствию здесь – Джерси. Он ходит за мной по пятам и даже отказывается выходить на улицу, когда я открываю перед ним стеклянные раздвижные двери. Он смотрит на меня так, словно боится потерять.
– Эй, парень, – опускаюсь я на корточки и глажу его черную и грустную морду, – что с тобой случилось? Вчера носился, как сумасшедший, а сегодня такой печальный.
Приготовив для себя кофе, я выхожу на террасу. Пес выбегает на улицу, мчится вниз к лужайке, но потом резко останавливается и оглядывается на меня.
– Обещаю, я буду ждать тебя здесь!
Неужели он настолько понимает меня, что после услышанного бежит в сторону леска, а уже через пару минут возвращается обратно?
– Все свои делал сделал? – спрашиваю я и потягиваю горячий напиток. – Чем предлагаешь заняться сегодня? Может, мы начнем с мойки окон? Знаешь, моя бабушка, затевая генеральную уборку, всегда начинала именно с мойки окон. Квартира у нее была небольшая, но именно окна отнимали большую часть моих сил. Особенно стирка и глажка тюли. – Джерси опускается и сонными глазами оглядывает расстилающуюся перед ним территорию. – О, нет, дружок! Слинять не получится! Я тут видела в гараже высокую стремянку. Не принесешь? Иначе, как мы будем снимать все эти дорогущие ткани?
Когда из колонок, вмонтированных в стены, начинает звучать песня из моего плейлиста в телефоне, настроение, подпорченное неприятными новостями, значительно улучшается. Я вооружаюсь всем необходимым, чтобы за сегодня помыть как можно больше окон и постирать шторы. Поначалу всё идет, как по маслу. За уборкой и музыкой я отвлекаюсь от насущных проблем, полностью посвящая себя наведению чистоты в чужом доме. С каждым отмытым окном стены кажутся теплее и, когда подходит очередь до самого большого и пугающего, я издаю протяжный вздох и смахиваю пот со лба. Оно вздымается к самой крыше и сюда нужна стремянка в три раза выше, чем та, которой я пользовалась всё это время. На часах половина шестого вечера и было бы лучше оставить эту работу на завтра. У меня болят руки, да и поясница постанывает, требуя заслуженный отдых.