Тогда это казалось хорошей идеей
Шрифт:
— Тебя имеет какая — то молодая задница. Я думал, ты умнее.
Все мое тело напряглось, но я осталась на месте. И молчала.
— Я сказал, хватит! — Пит схватил отца за руку и потащил его к двери, — Как ты смеешь приходить сюда и оскорблять ее? Из-за этого дерьма, папа, я тебе и не сказал. И поэтому ты больше никогда не будешь частью жизни ни моей, ни моего ребенка.
Глаза мистера Галлахера были большими, как две луны.
— Ч-что?
— Как будто я позволю тебе приблизиться к моему ребенку, — сказал Пит, его руки дрожали, а челюсть была сжата, — Мне жаль, что мама умерла, но мы все ее потеряли. Мы все прошли через это.
Его отец возмущенно зашипел.
— Мы закончили, я серьезно. Ты только что упустил все шансы познакомиться со своим внуком. А теперь убирайся отсюда и больше не возвращайся.
Старик выпрямился во весь рост и вышел за дверь. У меня зазвенело в ушах от внезапной всепоглощающей тишины. Хотя мое грохочущее сердце вскоре заполнило это пространство. Святое дерьмо.
— Господи, ну и мудак, — сказал Фитци, стоя в коридоре рядом с моим отцом.
Черт, там была целая аудитория. Я даже не заметила, что они там были. Когда Пит повернулся, его лицо было напряженным, взгляд мрачным. Казалось, он полностью отключился. Все заперто и заколочено.
— Ты в порядке? — спросила я, не решаясь дотронуться до него.
— В порядке, — ответил Пит, схватив свои солнцезащитные очки, но оставив планшет, — Извини за это. Ты….. ты в порядке?
— Да.
Кивок.
— Хорошо. Ладно. Я ухожу на некоторое время.
Фитци, мой отец и я кивнули, но ничего не сказали. Мы молча смотрели, как Пит вслед за отцом вышел за дверь. Я сильно сомневалась, что на парковке будет какое — то слезное прощение. Меня больше беспокоило, что он может наброситься на ублюдка. Это была бы кровавая катастрофа. Я бросилась к стеклянной двери. Все чисто. Не было видно отца Пита, у которого, похоже, хватило здравого смысла по крайней мере быстро уйти. Пит сел в свой грузовик, захлопнул дверь и выехал с парковки. Я продолжала наблюдать за ним, пока он не скрылся из виду.
Руки отца легли мне на плечи.
— С ним все будет в порядке, милая. Просто дай ему время остыть. Рад, что он наконец — то вышвырнул этого засранца на обочину. Этого давно следовало ожидать.
Я кивнула.
— Да. С ним все будет в порядке.
— Конечно, будет.
Но я не была в этом уверена.
— Он не похож на хорошего человека, — сказала Шанти после ужина в тот вечер.
— Это мягко сказано.
Папа уже лег в постель с триллером в твердом переплете в руках. Может быть, они давали оргии передышку на ночь. А может быть, мой новый закон, запрещающий секс между родителями, наконец — то был принят. Слава Богу. Мы с Шанти сидели на передней веранде, чтобы я могла присматривать за домом Пита. За весь день его не было видно, и теперь, почти в десять часов, его дом оставался в темноте. Я пыталась дозвониться до него, но ответа не было. Кто знал, где он, что он делает, где его мысли? Это должно быть больно — вот так отгородиться от отца, после стольких лет. Даже если, возможно, это было правильным решением, этот человек все еще был его отцом.
— Некоторым людям не стоит позволять быть родителями, — Шанти взболтала содержимое своего винного бокала, — Похоже, что сестра Питера не знала, что лучше не сообщать новости мужчине таким образом.
— Мхм.
Ранее прошел дождь, и воздух
Я зевнула.
— Почему бы тебе не лечь спать, а утром поговорить с ним?
— Нет, я пойду подожду вон там, — сказала я, поднимаясь с плетеного кресла.
— А если он не захочет говорить?
— Это зависит от него. Я просто хочу, чтобы у него была такая возможность, и чтобы знать, что с ним все в порядке.
— А если он приведет кого-нибудь домой? — ее темные глаза блеснули в слабом свете, — Когда он не в духе, он склонен пить, а когда он пьет — ну, людям не всегда так легко отказаться от своих привычек, дорогая.
Я сглотнула.
— Тогда я вернусь, я думаю. Он мне не принадлежит, я имею в виду, что мы не… вместе.
— Я не хотела обидеть, — сказала она, понизив голос.
— Я знаю. Но он провел достаточно своей жизни в одиночестве.
— В основном это был его выбор.
— Да, — сказала я, ища хоть какую — то ясность, — Если он не захочет, чтобы я была там, тогда я уйду. Но он всегда был моим другом в первую очередь. Если бы кто — то другой прошел через то, что он сделал сегодня, я бы хотела, чтобы они знали, что я буду рядом, если они захотят поговорить.
Она просто кивнула.
— Наша дверь всегда открыта для тебя, дорогая.
— Спасибо. Спокойной ночи.
Я бродила по дороге в пижаме и сандалиях. Мои волосы были убраны в беспорядочный хвост. Если вдруг Пит привезет домой какой-нибудь горячий кусочек, я буду выглядеть очень хорошо…Нет. На его маленьком крыльце не было ни одного стула. Надо было взять с собой подушку. Вместо этого я села на сухую верхнюю ступеньку, прислонившись к перилам, чтобы устроиться поудобнее. Возможно, это было глупо. Моя жизнь была так полна удивления. В основном я задавалась вопросом, какого черта я делаю. Наверное, в конце концов, можно было делать только то, что казалось правильным. То, что, как ты надеешься, кто — то сделает для тебя.
В конце концов, свет в доме папы и Шанти погас. Только тусклый свет на крыльце остался светить для меня. Остались только я, ночь и мои добрые намерения. Этого должно было быть достаточно.
Спустя несколько часов я проснулась от того, что меня подняли сильные руки.
— Спокойно, красавица. Это всего лишь я.
— Пит?
— Я должен был подумать о том, чтобы дать тебе ключи от дома, — сказал он, занося меня внутрь. У меня болели конечности, ведь я уснула на лестнице, но его знакомый запах, тепло его тела — все это было слишком приятно. Единственным источником света была лампа на тумбочке, которая мягко светилась, отбрасывая тени на его красивое лицо.
— Который час? — спросила я, мой вялый разум медленно просыпался.
— Немного за одиннадцать, — его голос был низким, с грохотом в груди. Но он был ясным, и он крепко держал меня. Он не пил, несмотря на наши с Шанти опасения, — Прости, что оставил тебя там ждать.
— Это не твоя вина. Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
— Правда? — он действительно выглядел удивленным, — Тебе не нужно было этого делать. Я в порядке. Все хорошо.
— Он твой отец.
— Да, но он дерьмовый отец. Мне давно пора было порвать с ним отношения, — сказал он, осторожно укладывая меня на свободную кровать.