Тогда умирает футбол
Шрифт:
Из ближайшей телефонной кабины он передал в газету репортаж и отправился домой. Наспех побросав в чемодан чистые сорочки, туалетные принадлежности – с расчетом, чтобы хватило до возвращения в Манчестер уже после испанской поездки, – он на мгновение задумался, взяв в руки черновик книги о «рейнджерсах».
Захватить с собой? Будет ли там время писать? В последние дни добраться до письменного стола не часто случается. Возьму, не велика тяжесть!
Сунув рукопись в чемодан между ночной пижамой и тренировочным костюмом, он отправился за Барбарой.
18
В
Дональд заснул неглубоким сном человека, убаюканного дорогой. Перед его глазами еще долго мельтешило пестрое полотно ночного шоссе, перемигивались огнями встречные автомашины, полыхал хинный свет желтых противотуманных ламп.
Дональд проспал не больше четырех часов, однако свежий ночной воздух словно рукой снял усталость.
Светало. В комнате были распахнуты огромные окна, и предутренний холод гулял под наклонным сводом.
Дональд выглянул в окно. От холода шелковая пижама превратилась в ледяной панцирь. Но он с удовольствием подставил грудь потоку и почти задохнулся от свежести и аромата воздуха. Уже целую вечность, казалось, он не отдыхал и не был за городом.
Несколько часов гонки по автостраде Манчестер – Лондон, и вот тихий «Уикенд-хауз» – дом, словно заброшенный на другую планету.
Стоя перед окном, Дональд наслаждался покоем и с интересом рассматривал усадьбу, в которой не был ни разу. Окно по бокам было зажато черепичными скатами. И сквозь щели в красной черепице пробивался темный, густой мох. Внизу мерцала перламутром стеклянная крыша оранжереи, и сиамский кот в одиночестве прогуливался над морем видневшихся через стекло цветов и зелени. Палевый, с темными до черноты кончиком хвоста, лапами и мордой, на которой горели голубые-голубые глаза, кот поднял голову и долгим, внимательным взглядом уставился на Дональда.
Дон озорно свистнул. Но кот только выгнул дугой спину и отвернулся, демонстрируя свое полное безразличие к гостю. Затем прыгнул на нижний сук массивного платана и исчез за стволом.
Дональд отошел от окна, сполоснул лицо над умывальником, стоявшим здесь же, в комнате, и сел к столу.
Он раскрыл рукопись книги. Решил перечитать уже написанные фрагменты. Прежде чем делать что-то дальше, он имел привычку вчитаться в уже готовое.
Дональд наугад раскрыл рукопись. Это были страницы, рассказывающие о первых двух днях после мюнхенской трагедии…
«…Тяжелый шок в Манчестере проходил.
Почти обезумев от горя, обрушившегося на них, родственники футболистов рвались в Мюнхен. Но над Европой бушевали метели. Вьюжило и в Лондоне. Полеты отменили. Родственники погибших и раненых пересаживались в поезда и долгими часами томились в ожидании предстоящих страшных встреч.
Раненые «ребята Марфи», так называли игроков «Рейнджерса», лежали, закутанные в пухлые коконы из бинтов в госпитале «Рехтс дер изар». А мертвые?! Мертвые ждали своей отправки на родину в цинковых гробах. Но непогода не хотела отпускать мертвых.
Мейсл
Не смолкая, трещали телефонные аппараты в кабинете Мейсла. Он не отпускал секретаршу ни на минуту. Еду приносили прямо в кабинет. Но Мейсл почти ничего не ел. Его глаза горели, как у игрока, идущего ва-банк.
Там он выпрашивал отсрочку. Тут соглашался на высокий процент неустойки. И здесь же договаривался с руководством лиги об отмене столь высокой неустойки ввиду чрезвычайности происшедшего. Кредиторы, держатели акций бомбардировали его запросами.
Было от чего схватиться за голову. Восемь игроков сборной, которая, предполагалось, поедет в Швецию на чемпионат мира по футболу, остались лежать в мюнхенском морге.
Дик Лоу, один из лучших вратарей мира. Только в декабре клуб заплатил за него двадцать три тысячи фунтов стерлингов. Парень еще не успел обжиться после переезда из Ланкастера. И конечно, не успел отработать и сотой доли зтой суммы.
Нескладный, насупленный Лесли Уайт, второй вратарь, не менее одаренный, чем Лоу, но севший на скамью запасных только из-за покупки новой «звезды».
«Это роскошь, – говорили специалисты, – держать в запасе такого вратаря». И вот теперь его нет…
Защитник Билл Холл, выносливый, как вьючная лошадь. За весь предыдущий сезон он пропустил только одну игру…
Майкл Клемп – еще совсем мальчишка, только в прошлом году пришел в первую команду прямо со школьной скамьи…
Дункан Тейлор – надежда английского футбола в Стокгольме. Двадцать два гола в прошлом сезоне!…
Левый инсайд Грейвс Байолет, подписавший профессиональный контракт в день своего семнадцатилетия…
«Тень великой трагедии повисла над Англией и спортивным миром. Люди всех цветов кожи, всех религий и верований несут в своих сердцах славные имена, сострадая и взывая о помощи клубу. Мысли всех с семьями прекрасных молодых футболистов, погибших так трагически. Но футбол продолжает жить, даже если лучшие сердца не бьются».
Так высокопарно заканчивала свой отчет «Гардиан».
А в жизни все выглядело куда прозаичней. Вместо матча «Манчестер Рейнджерс» – «Вулверхемптон» была назначена другая игра. Дело не должно страдать.
Утренние бюллетени, опубликованные в газетах, были тревожны. Крис Марфи, Бен Солман и Дункан Тейлор – в тяжелом состоянии. Тейлор хуже всех. Он лежит под стеклянным колпаком кислородной камеры. И не приходит в себя. У Криса Марфи – шок. К утру стало лучше. Ночью был совсем плох.
Из Белграда пришли сообщения от тех, кто последним разговаривал с футболистами перед их отлетом. Жолтан Равич, югослав-переводчик, сказал, что Дункан Тейлор признался ему в трех своих желаниях: играть в сборной на первенстве мира, выиграть кубок Европы и кубок страны.