Токей Ито (Художник А. Громов)
Шрифт:
Делавар раздумывал над этим под ровное дыхание обитателей палатки, и вдруг раздался писклявый голос:
— Эй! Кто-нибудь!
— Что тебе? — обратился к Монито Тобиас.
— Варвары! — прокаркал тот из-под одеяла. — Если вы не умеете строить домов, то хотя бы получше закрывали на ночь вашу палатку! Дует как в преисподней!
Разговор потревожил остальных обитателей палатки. Показалась одевшаяся Унчида.
— Опусти полог палатки! — сказал Токей Ито.
Женщина сделала, что ей было сказано. Потом пошевелила уголья.
— Ой,
— Что он говорит? — озабоченно спросила Унчида у делавара.
— У него болит живот.
Унчида кинулась к Уиноне.
— Оденься, дочь моя, — сказала она, — нагрей этой плешивой собаке камень.
— Что она сказала? — поинтересовался Монито.
— Она принесет камень и, если ты не успокоишься, разобьет тебе голову, — не моргнув глазом, ответил делавар.
— А-а-а-а! — завопил Монито, с неожиданным проворством выбрался из своих одеял, вскочил на ноги и бросился из палатки.
— Убивают! — орал он. — Убивают! Помогите!
Для Охитики, который уже не раз принимался рычать, это было слишком. Он тоже сорвался с места и бросился следом. Охитика мигом всполошил всех собак стойбища. Смешались вместе и ужасный вой, и тоненький дрожащий щенячий визг, и крики о помощи охваченного смертельным страхом Монито.
Тобиас попытался подняться с постели, но его опередил Токей Ито. Вождь отбросил одеяло, вышел из палатки наружу, и тут же послышался его властный голос:
— Спокойно!
Казалось, и псы знали этот голос. Ночной концерт четвероногих начал стихать. Затихли и крики Монито. И скоро Тобиас увидел, как открылся полог типи и вошла Унчида. Она поймала беглеца и внесла его на своих мускулистых руках, как хороший сторож обратно в клетку убежавшую обезьянку.
Уинона тем временем так раздула огонь, что обитатели палатки могли разглядеть друг друга. Тобиас, чувствуя свою вину, поплотнее завернулся в одеяло. Токей Ито подошел к Монито.
— Тебе никто не собирается разбивать голову, — объяснил он. — Ты получишь горячий камень, он согреет тебя, и ты сможешь заснуть. Хау. — Ничем не выразив неудовольствия, вождь вернулся на свою постель, где уже устроился Охитика.
Уинона с бабушкой вышли. Они отправились к речке, чтобы принести оттуда камень. Скоро они вернулись с небольшим камнем и положили его в очаг.
— О-ох! — вздохнул Монито и натянул одеяло до самых плеч. — Это безумная страна, безумные люди, бешеные животные! Что мне приходится переживать! Я уж думал, что эти псы разорвут меня! Какой ужас! И женщины здесь такие же, как и всюду, — настоящие змеи! И единственный, кто меня понимает, это ты — вождь Токайер! Нагретый камень! О золотая душа! Я благодарю тебя! С тобой можно договориться. Ты — настоящий мужчина!
— Что ты хочешь за свой товар? — спросил как бы между прочим вождь, глядя при этом куда-то под свод типи.
— Ничего, кроме участия в одном деле. Я устрою у вас
Делавару, который опять высунулся из-под своего одеяла, эти слова были непонятны, но вождь ничего больше не спросил у Монито, и они так и остались пока без объяснения.
Уинона смотрела за камнем в очаге, и когда он достаточно нагрелся, вынула его и положила около запеленутого длинноносого Монито. Карлик с удовольствием забрал его под одеяло.
В типи вождя вернулся желанный покой.
На следующий день после полудня поступило еще сообщение разведчиков о приближении торговцев. Токей Ито распорядился, чтобы по прибытии разместить их вместе с грузом в большой типи совета. Только человека в маске вождь собирался принять в своей типи. Охрана торговцев, которым слово вождя обеспечивало неприкосновенность, поручалась Хитрому Бобру, который хорошо говорил по-английски. Воины же должны были следить, чтобы чужаки не вздумали совать свой нос в палатки.
Когда наступил вечер, Уинона и Унчида снова принялись жарить на вертеле мясо, чтобы тотчас по прибытии накормить гостей. Снова были расстелены циновки, наполнены табаком кисеты, расставлены миски. Токей Ито проверил, как готовится стойбище к приезду торговцев, и вернулся в типи. Через раскрытый вход и поднятый полог Шеф Де Люп наблюдал, как вечерние сумерки сменяет ночная темнота. На площадке стойбища разожгли костер.
Быстрый топот копыт достиг площадки стойбища и затих. В палатку вождя проскользнул Четанзапа. Его глаза горели от возбуждения, вид у него был несколько растерянный. Он что-то шепнул вождю.
Токей Ито выслушал его. Только еле заметное движение пальцев, плотнее сжавших трубку, свидетельствовало о том, что сообщение было необычно.
— Его я не знаю! — резко сказал он. — Я Монито дал слово, что он и его люди беспрепятственно могут приехать к нам и покинуть нас…
Ночью в лагере началось движение. Пришел караван торговцев оружием. Длинной цепочкой тянулись на площадку мулы, погонщики. Люди в больших кожаных шляпах принялись снимать с мулов ящики и тюки и носить их в отведенную палатку. Человека в маске среди них не было. Но вот на другой стороне площадки повернулся рослый широкоплечий мужчина и, слегка приподняв кожаную маску на лице, закричал во весь голос:
— Где же Монито?
Тобиас вздрогнул. Он знал этот голос. Сомнений не оставалось — Фрэд Кларк. К широкоплечему подошел Четанзапа и, видимо, объяснил ему, где находится Монито.
Шеф Де Люп протащил ноги немного в глубь палатки, так что голова его сползла с изголовья и растянулся на земле; он накрылся с головой одеялом, оставив лишь небольшую щелку. Ему надо было видеть происходящее, оставаясь незамеченным, хотелось убедиться в том, что Фрэд Кларк, или Красный Лис, состоящий на службе в армии, доставляет в стан врага триста ружей. Так вот почему он направлял Тобиаса не сюда, а в район Блэк Хилса…