Токката
Шрифт:
Гелия, казалось, не слышала последних слов.
– Не говори так о них. Это не чудовища, а люди. Иные, чем мы, правда. Отличные от нас физически и психически, но более совершенные, более могущественные, лучше видящие мир...
– Неужели так далеко зашло?
– прошептал он с нескрываемым ужасом. Может быть, ты скажешь: более прекрасные и счастливые?..
– Не скажу, Рост. Я глубоко убеждена, что каждая эпоха имеет свой исторически несравнимый идеал красоты и счастья.
Он внимательно посмотрел на Гелию. Что с нею происходит? То она такая же, как и всегда, - трезвая, ясно и логично рассуждающая.
– Что было потом? Продолжай, - услышал он странно спокойный голос Пии.
– Итак, ты шла за светлячком?..
– Потом огонек погас. Я оказалась в каком-то помещении. Передо мной был освещенный коридор. Низкий потолок... Как только я вошла в него, он стал просторным. Я шла медленно, а стены, казалось, быстро бежали мне навстречу. И в то же время я была уверена, что поднимаюсь вверх. Потом... туман. Тогда я не знала, что это силовые поля. Я даже подозревала, что это сон. Потом - зал. Без потолка. Я видела звезды и Луну высоко на небе. Те же звезды и Луну, что и там, на поляне... На стенах горели цветные огоньки...
Рост слушал и чувствовал, как в нем поднимается гнев на Гелию за ее бесстрастный и безразличный тон. Рассказ ее уже не добавлял ничего нового к тому, что он узнал на собственном, длящемся лишь несколько десятков минут опыте. Гелия плутала в лабиринте залов и коридоров, которые, впрочем, могли быть совсем не залами и не коридорами. Она видела каких-то существ, какие-то машины, но не могла описать ни их назначения, ни формы; какие-то жидкости или газы, пульсирующие в прозрачных баллонах и трубках, какие-то неподвижные, казалось, застывшие в неожиданно прерванном процессе случайных изменений то ли существа, то ли машины, разница между которыми стерлась за сотни веков развития.
В течение этих двух дней Гелия спала и отдыхала не больше трех часов. Она не ощущала ни жажды, ни голода, а другие естественные физиологические отправления у нее как бы атрофировались.
Почти никаких конкретных научно подтвержденных выводов или хотя бы предположений относительно наблюдавшихся явлений она не делала. Исключение составляло лишь открытие взаимосвязи между ходом мыслей и изменением форм и цвета декоративных элементов на стенах. Но давало ли это основания утверждать, что эти динамические абстракции действительно являются отражением процессов, происходивших в ее мозгу?
Гелия была убеждена, что все обстоит именно так, как она говорит, но не могла указать источник этой убежденности. Несомненно, ее разум все это время находился под воздействием сил, управляющих планетой.
Кем были существа, владеющие Землей? Как они выглядели? Этого невозможно было понять из рассказов Гелии. Правда, она говорила о людях. О странных человеческих существах, совершенно не похожих на Роста, Гелию и Пию. Она несколько раз встречала их во время своих странствий. Как правило, они казались погруженными в транс, а порою в сон, однажды даже были заняты чем-то, что, по словам Гелии, напоминало танец.
Гелия утверждала, что это хозяева Земли. Но Рост был уверен, что такую мысль ей внушили и ее когда-то трезвый разум уже не может взбунтоваться против этого. Ведь она не могла
Если в том, что она говорила, была хоть крупица истины, картина Земли, по ее словам, напоминала странно перепутавшиеся лихорадочные ночные видения, в которых тщетно было искать конкретной, реальной действительности. Хотя Рост пытался сохранить не только объективность и серьезность, но и осторожность в критике, он не мог отделаться от впечатления, что слышимое им - плод больного или, еще хуже, управляемого на расстоянии мозга.
Чувствует ли Пия то же? Почему она так внимательно смотрит на Гелию, неужели ее так увлек рассказ и она верит во все, что та рассказывает?
– Ты говоришь... говоришь, - раздраженно перебил он Гелию.
– А время идет!
– Ты же сам просил рассказать, - удивленно ответила она.
– Не в этом дело. Скажи лучше, можешь ли ты провести нас к кораблю?
– Попробую.
Они опять оказались в зале, похожем на атриум, но - хотя в первый момент Рост мог бы поклясться, что они вернулись тем же путем, - это было не то помещение, в котором он проснулся. Дивана не было, а из пола в нескольких местах как бы росли странные предметы, похожие на цветы с большими, раскрытыми бутонами. Стены зала были ниже и делились на несколько колец-сегментов с быстро изменяющимися цветными пятнами и геометрическими линиями.
– Хотите проверить?
– неожиданно спросила Гелия, останавливаясь в центре зала.
– Достаточно произвести простейшее арифметическое действие. Скажем, разделить или умножить. Вы тотчас заметите изменения.
– Нет!
– возразил он.
– Пошли отсюда. Быстрее! И советую - как можно меньше размышлять, особенно о том, как отсюда выбраться.
Гелия слабо улыбнулась.
– Пожалуй, Рост прав, - кивнула Пия.
– Пошли!
Они опять пересекли стену. Новый коридор был словно бы длиннее и шел вверх. За ним - зал, немного похожий на предыдущий, и опять коридор, который тоже вел вверх.
– Ты уверена, что мы идем правильно?
– Рост уже не мог скрыть беспокойства.
– Мы все время поднимаемся? А если корабль действительно находится в "обелиске", который ты показывала, то сначала следует выбраться из этого здания, то есть спуститься вниз.
– Другой дороги я не знаю.
– А откуда ты знаешь, что идешь правильно?
Она опять улыбнулась.
– Мы уже недалеко, - сказала она, не отвечая на вопрос.
– Не нервничай. Сейчас мы будем на месте.
Он взглянул на часы.
– Это невозможно. Оттуда, сверху, я сам видел - до "обелиска" было не менее двух километров. Мы идем только восемь минут. Мы даже не вышли из здания.
– Я уже говорила, что расстояние здесь нельзя измерять шагами!
Однако Пия тоже начала сомневаться.
– Откуда ты все-таки знаешь, что мы идем нужным путем?
– Вижу.
– Как видишь?
– Не знаю, - ответила Гелия честно.
Этого для Роста было более чем достаточно. Он подскочил к Гелии и схватил ее за плечи.