Токсичная невестка

Дивицкая Соня

Лидок крутилась возле пакетов, которые занес мальчик, как молодые львята крутятся возле добычи в надежде откусить кусочек от убитой зебры. Ах… даже в стае, даже в стае у животных дележ добычи происходит строго по иерархии, и в этой животной иерархии, уж вы меня простите, всякие там невестки, которые к тому же не рожают и не охотятся, стоят на самом последнем месте.

Как-то раз Лидок подсекла на кухне кусок баранины… Не смейтесь! Я не мелочусь! Не говорите мне опять, что я сейчас начинаю мелочиться. Я только пересказываю ваши любимые жизненные ситуации, я говорю как было, объясняю, из какого сора растут международные конфликты.

Так вот, Роз Михална затеяла плов. Лидок надула губки, она была в курсе, что вечером на ужин в Зеленом домике ждут родителей Русланчика, а Лидку с Левой не позвали. Почему?

Да просто… Это же не Лидушкина планировалась свадьба, а Танюшкина. Роз Михална хотела обсудить все вопросы в интимной обстановке. В общем, Лидок поняла, что плов уплывает к татарам.

Ах, этот плов! Роз Михална научилась его делать лучше, чем носители культуры, ее плов был достоин любого кулинарного шоу, она выведала все ферганские тонкости у родителей Русланчика, и, как всегда, добавила туда свои секретные хитрости. Готовить Роза начинала в обед, чтобы к ужину казан упарился и настоялся в полотенцах, и никто, никто не смел поднять крышку раньше времени, даже Лева!.. Голодный и замерзший Лева пришел в обед из гаража, взял два яйца вкрутую, отрезал колбасы кусочек и не роптал. А Лидок обижалась:

– Все Русланчику! Все Таньке и Русланчику! А мы как будто ей не дети!

Вот именно! Какое безобразие! Холодная, невнимательная Роз Михална! Да, понимаю, сейчас я должна сказать, что человек воспитанный умеет не заметить лишнее, умеет не заглядывать в чужой карман, в чужой казан, в чужую морозилку нос не сует интеллигентный человек, мы все, конечно, это знаем… Но извините! Когда у вас мимо носа проплывает кастрюля ферганского плова, такие ароматы не заметить невозможно. Защита может выставить эту кастрюлю в пользу Лидушки и в пользу любой другой невестки. Какой был запах! Какое отборное мясо выжаривала Роза, в курдючном, будь оно проклято, сале, с зирой, с чесноком, с черным перцем… Хмели-сунели и сушеные овощи Роз Михална всегда добавляла… Бедная Лидок все это нюхала, в обеденный к тому же перерыв, высовывая нос из магазина, и ей ведь было ясно, что татары прискачут с толпой детей и родственников и сожрут весь казан. Тут не у каждой невестки выдержат нервы. Поэтому Лидушку я прекрасно понимаю, она ни в чем не виновата, причиной всех конфликтов была неверно выбранная дислокация. Если бы она находилась подальше от кухни, километров хотя бы за десять, а лучше за сто, ей жилось бы спокойнее. Но бедная Лидок пришла на кухню, надрывать буквально свое сердце, отрезала кусочек хлебушка, намазала горчичкой…

– Да-да, конечно, – вздохнула она, – Розалия Михайловна, я вас прекрасно понимаю. Зятю нужно угодить. До свадьбы тем более. Все правильно вы делаете. Надо дочку замуж выдавать. А то так в девках и останется. Факультет вы ей выбрали неудачный, одни девчонки… Все ломятся на этот РГФ, такие деньги платят, а что там делать? За кого там замуж выходить? Хорошо хоть, Русланчик приехал…

В такие минуты Роз Михална хотела превратиться в рекламный баннер на московской трассе, и чтобы Лидка проезжала мимо на огромной скорости и даже краем глаза не успевала ее заметить. Только наша Лидок как хороший гаишник не уставала помахивать палочкой.

– А что это у вас красивое такое? – увидела она новую кофточку, еще с этикеткой, которую Роз Михална в спешке кинула на диван. – Какая красота! Это вы на ужин Танечке купили?

Если вы возьмете пусть даже самую спокойную и самую воспитанную собаку, как например, старушка Милли, ту самую, которая испугалась перейти по мостику через траншею, если вы возьмете добрую пугливую старушку Милли и полезете к ней в морду веником, даже она вас укусит, во всяком случае, захочет укусить.

Роз Михална не кусалась, но на часы посматривала. Она ждала, когда уже к чертям собачьим закончится рабочий день, и Лидка уйдет наконец-то домой. Чтобы смягчить свое раздражение, хитрая Роз Михална смотрела на нее слегка прищурившись, как в подзорную трубу, но только с обратной стороны, чтобы подзорная труба не увеличивала, а наоборот, уменьшала Лидушку. Маленькая Лидок что-то говорила, взмахивая ручками, а Роз Михална методично, аккуратно, мелко резала на деревянной доске кинзу, петрушку и укроп. Закончив с зеленью, Роза убегала от маленькой далекой Лидочки под каким-нибудь веселым предлогом, который у нее всегда в кармане: «Прости, детка, у меня там ванна перельется» или

«Минутку, детка, мне срочно нужно позвонить, а то потом забуду»…

Простите, девушки, если кому-то сейчас стало плохо… Да мне самой противно! Боже мой, зачем же я так мелочусь? Зачем перебираю интимные подробности? Теперь все свекрови скажут, что я такая же злопамятная, как все противные невестки. И плов унюхала за тысячу километров, и черную сорочку засекла… Ту самую, до пола, с кружевами на груди, которую Роз Михална вручила Лидушке.

Да, сдаюсь, я плохая. И потому призываю всех вас тоже сдаться. Дорогие невестки и свекрови, давайте не будем делиться на плохих и хороших. Мы все примерно одинаковые, мы все один и тот же материал. Конечно же, у нас, у женщин, есть различия. Одни английский учили в школе, а другие немецкий. У одних грудь большая, а у других бедра широкие. Кому-то один раз достаточно объяснить, а другим нужно три повтора. Но если собрать всех невесток и всех свекровей нашего городка на площадь перед новой церковью, потом залезть на колокольню пятьдесят три метра высотой и посмотреть на них оттуда с высоты – все окажутся одинаковыми, юбка на ножках, конструктивно одна женщина от другой ничем не отличается. И это значит, что в отношениях «свекровь – невестка» на личные особенные качества надеяться не стоит. Культура, воспитание, такт, юмор – это хорошо, но нестабильно, это как червонцы золотые, всегда в цене, но не у каждого они есть. Поэтому нам остается один-единственный выход, скучный, но надежный – соблюдать законы.

Сейчас я вам попробую сформулировать самый главный семейный закон. Его обязательно нужно запомнить. Закон семейного счастья номер один —

Не надо вешать свои бусики на чужую шею!

Зимнее пальтишко, или Мечтайте о высоком.

В жизни очень важно правильно составить расписание. Пока ты молодая и красивая – занимайся любовью, не бухгалтерией, когда будешь противной старухой, тогда садись, подсчитывай деньжонки.

Мы иногда сворачивали в гости к Левушке с Лидушкой, в ту самую квартиру, Танькину, где они жили, временно. Простите, у меня осталась глупая привычка постоянно это уточнять.

– Брат! Брат приехал! – Лидок звенела в тесной как пенал прихожей, открывая нам дверь. – Левушка аж весь изволновался! «Что-то брат не позвонил, вдруг не приедет?» Брата ждет как маленький!

В этой квартирке, Танькиной, еще некоторое время сохранялась энергетика Розы, постепенно испаряясь, как духи. Незаметно пропало ее английское фото, то, где она вместе с мужем стояла на фоне Биг Бена, и фотографии собак Роз Михална тоже перевезла к себе на Белую дачку. Старую кухню сменили на что-то глянцевое, заблестела металликом новая техника, большие окна затемнили высокие подставки для цветочных горшков, там росло что-то зеленое, мрачное, длинное. И запах дерева, который сохранялся в квартире с тех пор, как Папочка любезный делал там своими ручками столярные работы, забили сладкие ароматы косметики и бытовой химии.

Лидок обычно хлопотала на кухне, а я первым делом убегала купаться. В то время мы жили, кажется, еще в студенческой общаге, у нас не было ванны, в нашей комнате был маленький душ, поэтому я как кочевница спешила отмыться, погружалась в теплую пенку и балдела, мне ужасно нравился этот магазинный запах в Лидушкиной ванной, как в парфюмерном отделе.

Лидок обожала пеномоющие средства, она любила чистить, стирать, отмывать, выводить пятна. Она пыталась и меня кое-чему научить, объясняла, как отмыть пригоревшую кастрюльку. «Наливаешь белизну… Ставишь на огонь…» – дальше я не запомнила.

Когда Лидок рассказывала, как она героически отмывала старую чугунную ванну, каким-то чудо-средством ее намазала, скребла, скребла, я зевала, извинялась и зевала. Я и сейчас усну, если вы мне начнете рассказывать, как вывести пятно с ковра. Ничего не могу с собой поделать, «химия в быту» – не моя тема. Я не знаю, как отчистить пригоревшую кастрюльку и знать не хочу. У меня фобия, я боюсь женщин с пылесосом, со шваброй, с чудо-тряпками, я всегда от них шарахалась, как наша Молли от веника.

Конец ознакомительного фрагмента.