Токсимерский оскал
Шрифт:
На дорогу спустились ранние вечерние сумерки. В это время года темнеть начинало позже, но непогода принесла с собой и сумрак. Продолжая говорить, Саган внимательно поглядывал по сторонам, высматривая потенциальное место для ночной стоянки. Неожиданно, чуть в стороне, замерцали приметные огни постоялого двора. Словно маяк заблудшего моряка, они направляли усталого путника к теплу, пище и уютному ночлегу. Пообещав рассказать остальное позже, токе решительно повернул к манящим огням.
Путь по Неизведанному всегда занимает много времени. И с этим совершенно ничего нельзя поделать. Звездолет выполняет межпространственный прыжок в расчетную точку. Затем расчетливо продолжает движение, проверяя свое местоположение, определяя следующую точку входа, выстраивая виртуальный макет следующего прыжка. К моменту, когда корабль оказывается в очередной точке входа, его интеллект готов к новому рывку. И опять следует аккуратный
Для экипажа «Бриза» потянулись долгие дни полета: звездолет передвигался в пространстве обычным ходом. Конечно, любой желающий всегда мог скоротать долгие часы, дни и недели в анабиозной камере. Именно так и поступили Люка и Фил, едва «Бриз» отплыл от последней имперской станции. Да и сам Мердок раньше пользовался анабиозом почти всегда, ненавидя само состояние, настигающее разумян в момент прыжка. Но, полетав в экипаже пиратов, где пилоту валяться в отключке во время прыжка не просто глупо, но и непростительно опасно, совсем отвык от этого блага. Теперь Амос больше не воспринимал прыжок как муку и шок для всего организма. Он начал относиться к нему как относятся военные — как к легкому дискомфорту, который надо просто игнорировать, Хайес в анабиоз не ложился, но и Мердоку не докучал. Он лишь изредка задавал вопросы. Весь путь в пределах Империи Стивен копался в единой информационной сети, выуживая одному ему понятные сведения. После выхода в Неизведанное, он большее время проводил в своей каюте, перелопачивая то, что сумел скачать из сети. Мия была третьим разумянином, который не лег в камеру. То ли она все же приглядывала за Хайесом, то ли просто решила составить компанию Амосу. По крайней мере, она почти всегда была рядом с Мердоком, помогая, по мере ее сил, и наблюдая за его действиями. Помимо разумян на борту «Бриза» находились десять камер с последней моделью имперских универсальных киборгов. Универсальность этих созданий заключалась в их умении выполнять практически любые функции; они без труда управлялись с хозяйственными работами и могли вести боевые действия.
— Я хочу воспользоваться тем, что мы почти одни, — не выдержав бесед ни о чем и близости Мии, Амос заговорил о наболевшем, — я хотел бы узнать…
— Может, лучше не пользоваться тем, что мы одни. — В глазах девушки колыхнулось что-то близкое к отчаянию. — Мне хочется просто общаться с тобой. Не нужно ничего узнавать.
— Но ведь тогда, в том отеле, — Мердок уже не мог остановиться, — что тогда было между нами?
— Черт бы тебя побрал, Амос! — Мия сорвалась, переходя почти на крик. — Тебе недостаточно просто трахнуть девушку и остаться ее другом. Тебе надо поиметь и ее душу тоже. Неужели так трудно понять то, что я тебе говорю, то, о чем прошу тебя. Зачем все надо расковыривать? Что ты еще жаждешь от меня услышать?
Не дожидаясь ответа, да и не желая его, девушка упорхнула с капитанского мостика. Не появилась она и к ужину. Мердок убеждал себя, что сам виноват: это он достал ее своими приставаниями. Он уже жалел о том, что затеял этот разговор. В конце концов, с горем пополам запихав в себя ужин, он отправился извиняться. Но каюта, в которой на время полета обосновалась девушка, оказалась совершенно пустой. Предчувствие привело Амоса в жилой модуль. Этот отсек представлял из себя сверхпрочный «кокон» внутри корабля, где помимо анабиозных камер находилось самое необходимое при аварии оборудование и запас питания. Медленно двигаясь мимо выстроившихся в ряд камер с выгнутыми крышками из бронестекла, он боялся поднять глаза. И лишь поравнявшись с камерой Мии, он решился взглянуть в замутненное полутемное пространство. В анабиозном сне девушка была так же прекрасна; лишь тень легкой досады еще сохранялась на ее лице.
— Может, это и к лучшему, — прошептал Амос, касаясь пальцами стекла на уровне ее губ, — я смогу приходить к тебе и рассказывать свои мысли. А ты не станешь возражать.
Ровный приглушенный гомон голосов, мерцание вспышек, шелест материи слились в единый, похожий на глянцевую обложку модного журнала фон. Сегодня Реззер, впервые не предупредив заранее, пришел на дефиле с участием Ли. Девушки «Империал Стар Ворлд» представляли новую коллекцию одного из авангардных новомодных дизайнеров.
— Это не так просто, как тебе кажется. Да и времени только на поцелуй.
Они замерли, обнявшись и слушая шум вокруг. Судя по крикам, Ли уже начали искать.
— Я не отдам тебя никому, — вывернувшись из его объятий, шепнула она и, прежде чем исчезнуть, оставила свой запах и блеск на лице и груди Дана.
Группа во главе с капралом Джонсом уже более трех часов была в пути. Они докладывали на базу о своем продвижении каждые полчаса. Но и без докладов их отлично было слышно, так как Челтон распорядился деактивировать дешифраторы, скрывающие разговоры между членами группы. Теперь все переговоры в группе велись в открытом эфире.
Группа перемещалась совершенно спокойно, без приключений и происшествий, преодолевая километр за километром. Готовясь к противодействию, Челтон экипировал уходящих в рейд бойцов в полутяжелые боевые костюмы. Он бы, не раздумывая, одел их и в тяжелые, но, к сожалению, таковых в наличии просто не было. Перед тем как группа выдвинулась под кроны леса, сержант отправил двоих разведчиков на «Сингл-Хавках». Этот компактный аппарат, созданный по заказу Военного Департамента разработчиками КБ имени Сухого, больше походил на маленький атмосферный штурмовик с изменяющейся геометрией крыла. Только вместо фюзеляжа под крыльями висел пехотинец. Управление было выстроено по принципу интуитивной доступности, позволяя пользоваться «Сингл-Хавком» любому мало-мальски знакомому с техникой солдату. Сейчас, быстро убедившись, что плотно сплетенные кроны не позволяют прикрывать группу с воздуха и даже наблюдать за ее продвижением, крылатые разведчики вернулись на базу.
К исходу четвертого часа прогулочное спокойствие рейда внезапно сменилось какофонией боя. Но теперь нападение не оказалось для пехотинцев неожиданностью. Ситуация складывалась практически анекдотично для имперцев — современный стрелковый комплекс, коим является полутяжелый пехотинец, против лука и ножа. Однако, невзирая на это, бой усиливался. Через несколько минут после первых выстрелов группа уже докладывала об атаках со всех сторон. Челтон метался по стене, не в силах проникнуть взором за многокилометровую преграду леса.
— База, у нас потери! — Неожиданный доклад капрала Джонса поверг Челтона в изумление. — Один двести!..
— Что! Повторите потери! — Сержант ринулся со стены в сторону маявшихся у «Сингл-Хавков» пехотинцев.
— Потери два двести, сэр. — Голос капрала, звучащий на фоне криков и выстрелов, был совершенно спокоен. — Их слишком много, сэр.
— Понял вас. — Сержант колебался лишь пару секунд. — Командуйте отход, капрал. Вас сейчас прикроют.
— Подтверждаю, сэр!
Челтон вновь поднял двух бойцов на крыльях. Только теперь каждый из них нес подсумок с десятком наступательных гранат. Сравнительно небольшой радиус разлета осколков позволял им не опасаться случайных ранений кого-нибудь из своей группы. Скоординировав точки сброса с отступающей группой, летуны отбомбились на некотором удалении сзади и по флангам. Это возымело немедленное действие. Капрал тотчас доложил о прекращении преследования. Те пять часов, которые потребовались пехотинцам для возвращения на базу, сержант не находил себе места. Он встретил их у почти готовой стены, когда кромка леса уже скрылась в ночной темноте. Капрал первым делом подошел с докладом, но Челтон прервал официальные фразы: