Толчок восемь баллов
Шрифт:
— Что еще за Евгений Анатольевич?
— Я тебе уже говорила. Возьмешь шесть штук. Ясно?
— Да. А Бабушка будет опять овсянку жрать?
— Настя!.. А бабушке там же купишь две куриные котлетки. — Нина Елизаровна лезет в шкафчик за деньгами и видит несколько трешек, лежащих отдельно. — А это что за деньги?
— Стипуху вчера получила.
— Очень кстати. А почему так мало?
— Елки-моталки! — вспоминает Настя, открывает холодильник и достает из морозильной камеры смерзшийся пакет. —
— Языки? Настя! Немедленно признавайся, где ты достала языки?
— Мам, знаешь, есть такой анекдот: что такое «коммунизм»? Это когда у каждого советского человека будет свой знакомый мясник в магазине. Вот мы сегодня и заглянем в наше светлое будущее.
— Это безнравственно, Настя! И отвратительно!
— Зато вкусно! Давай деньги, я пошла. — Настя вынимает из рук матери деньги, берет сумку и уже в дверях говорит: — Ма, я заскочу на рынок? Папа очень любит кинзу. Куплю ему пучок?
— Купи… — растерянно говорит Нина Елизаровна.
Троллейбусная остановка точно напротив Лидиной работы.
Лида выскакивает из троллейбуса, перебегает тротуар и плечом толкает старинную роскошную стеклянную дверь своего учреждения.
И тут же, в тамбуре, перед второй, тоже прозрачной дверью, Лиду останавливает молодая печальная женщина с пятилетним мальчиком.
— Простите, пожалуйста. Вы — Лида?
— Да. А собственно…
— Я Надя. Жен? Андрея Павловича.
Лида зажмуривается, нервно трет руками лицо.
— Простите меня, Лидочка, — с трудом говорит Надя. — Но мне сейчас просто не к кому…
— Что вы, что вы… Это вы меня простите… Это я… — сгорая от стыда, бормочет Лида.
— Вы уже знаете? — горестно спрашивает Надя.
— Что-нибудь с Андреем Павловичем?!
Маленький мальчик крепко берет Лиду за руку, поджимает ноги и пробует качаться, держась за руку матери, а второй — за руку Лиды.
— Они уехали вместе на юг. С вашей подругой. С Мариной…
— Нет! Нет! Нет! — в отчаянии кричит Лида. — Это ошибка! Этого не может быть!
Все сильнее раскачивается мальчик.
— Она вылетела вчера. Вслед за ним.
— В Адлер? — зачем-то спрашивает Лида.
— В Ялту. Он в последний момент поменял билет на Симферополь.
Мальчик раскачивается все сильнее и сильнее. Обе женщины уже еле стоят на ногах…
— Лидочка… Вы не могли бы как-нибудь с ней связаться? Попросите ее не делать этого! Двое детей… Второму — десять месяцев. Он с моей мамой сейчас… Костя! Отпусти тетину руку! Ты же видишь, как ей тяжело!
— Ничего, ничего… Он легкий, — говорит Лида.
— Если он от нас уйдет… У меня даже специальности никакой. Помогите мне, Лидочка! Умоляю вас… — плачет
За внутренней стеклянной дверью военизированная охранница с булыжным рылом проверяет пропуска. У служебного люда… А за внешней — бежит, торопится, плетется, едет, мчится, тормозит и снова срывается с места осенняя утренняя Москва…
После курсов Евгений Анатольевич прибегает в свой гостиничный номер переодеться. В руках у него уже поздравительный тортик.
Вместо пожилого туркмена с «Панасониками» соседом его оказывается здоровенный молодой мужик в одних кальсонах.
— О! У меня новый сосед? — радушно говорит Евгений Анатольевич. — Здравствуйте, здравствуйте.
Сосед внимательно смотрит на Евгения Анатольевича:
— Слава Богу! Я-то думал, придет сейчас какой-нибудь старый хрыч — с ним и каши не сваришь. Здоров! — Он протягивает руку. — Дмитрий Иванович! Можно просто — Митя.
— Евгений Анатольевич.
— Порядок! Значит, так… Тебе сколько, Жека?
— Чего?
— Лет.
— А… Пятьдесят четыре.
— Ладно. Скажем — сорок пять. Ты выглядишь — зашибись! Объясняю: заклеил двух телок. Придут к пяти. У меня — две бутылки самогона, баночка килек и… вот твой тортик. Одна, чернявенькая, тебе. Не то евреечка, не то армянка. Они, знаешь, какие заводные? Только туда рукой, а ее уже всю трясет! А вторая, беленькая, мне. Годится? После захочешь — махнемся. Они, по-моему, на что хошь подпишутся! И главное — потом не надо три дня на конец заглядывать. Одна в судомойке, вторая на раздаче в каком-то пищеблоке. А там, сам знаешь, осмотр за осмотром. Так что и тут порядок в танковых войсках! Учись!
— Видите ли, Митя, дело в том, что я вряд ли смогу…
— Главное, не тушуйся, Женька! Я ж с тобой! Сели, по стакану, килечка-шмилечка, две-три дежурные хохмы, гасим свет, и… понеслась по проселочной!
— Вы меня не поняли, Дмитрий Иванович. Я сегодня приглашен в гости. На день рождения.
— Вот так уха из петуха! — растерянно чешет в затылке Митя. — Что ж мне с двумя-то делать?..
Евгений Анатольевич оглядывает здоровенного Митю и говорит:
— Да вы и с двумя справитесь.
— Я не за себя боюсь. Я и трех до мыльной пены загоню. Лишь бы они из-за меня не перецарапались… Мне сейчас эта гласность совершенно ни к чему.
— А вы надолго? — вежливо спрашивает Евгений Анатольевич и начинает переодеваться.
— Да нет! Всего-то на пару дней. Специально на сутки раньше выехал — погулять…
— Командировка?
— На партактив вызвали, будь он неладен! Будто мы там у себя в горкоме все пальцем деланные! Да, Евгений, подвел ты меня. Сильно подвел!