Толкин
Шрифт:
Но Бильбо уже начинает чувствовать себя героем. Пользуясь кольцом, делающим его невидимым, он проникает в логово пауков. Подкравшись поближе, он видит чудовищную серую паутину, оплетающую серые деревья, на ветках которых восседают здоровенные пауки. Конечно, волшебное кольцо делает хоббита невидимым, но все равно страшно: кто там знает, что может случиться? Прячась за деревьями, хоббит прислушивается к паучьим разговорам[191]. Многих слов он не разобрал, но основное было понятно: разговаривали пауки о захваченных ими гномах, мечтали поскорее их сожрать. «Драка была приличная, но дело того стоило, — хвастался один. — Шкуры у гномов жесткие, зато внутри, бьюсь об заклад, вкусный сладкий сок». — «Пусть только еще немножко подвянут, —
Услышав такое, конечно, бросишься на помощь друзьям.
23
Множество врагов, множество препятствий. Но Бильбо Торбинс и его спутники добираются до цели своего путешествия. Более того, хоббит сумел побывать не только в логове пауков, он побывал и в логове (иначе не назовешь) дракона:
«Взгляду открылась исполинская пещера — должно быть, в старину у гномов тут был винный погреб либо темница. Потолок и стены пещеры смутно угадывались в алом свечении, а свечение это исходило от Смога!
Огромный красно-золотой дракон крепко спал, порыкивая во сне и выпуская из ноздрей струи дыма. Крылья его были сложены, и это придавало ему сходство с чудовищной летучей мышью. Он возлежал на груде сокровищ, обхватив ее лапами и придавив длинным, свернувшимся в кольцо хвостом. Пол пещеры ковром устилали самоцветы, золотые украшения, поделки из серебра, отливавшие красным в алом свечении.
Смог лежал так, что можно было разглядеть его бледное брюхо, все в золоте и самоцветах, вросших в него за долгие годы, проведенные драконом в подземелье. На стене около дракона висели доспехи и оружие — кольчуги, шлемы, топоры, мечи и копья; вдоль стены выстроились бочонки и бочки, битком набитые драгоценностями.
Сказать, что дыхание Бильбо пресеклось, значит не сказать ничего…
Конечно, хоббит слыхал предания и песни о драконьих кладах, но этакой роскоши, этакого великолепия он никак не ожидал. Голова шла кругом, сердце вдруг пронзила та самая жажда богатства, которая сгубила не одного гнома. Бильбо забыл, зачем пришел, — стоял и любовался на сокровища…»[192]
При следующем своем визите в пещеру он даже разговорился с драконом. Под влиянием слов дракона у него зародилось ужасное подозрение: а что, если гномы и вправду замыслили обмануть его и все это время втихомолку посмеивались над простаком Торбинсом, и он ничего не получит?
«— Золото — не главное, — сказал он дракону, будто оправдываясь. — Мы пришли, чтобы отомстить. Мы шли по-над кручами, плыли по водам, летели по воздуху, чтобы поквитаться с тобой, о богатейший Смог! Ты ведь знаешь, что у тебя есть кровные враги?
Дракон оглушительно расхохотался. Бильбо будто припечатало к стенке потайного хода, а гномы, услышав этот далекий грохот, решили, что господин Торбинс обрел мучительную кончину.
— Отомстить! — фыркнул дракон. Он поднял веки, и его зрачки, будто светильники, озарили пещеру от пола до потолка. — Поквитаться! Король Подгорного королевства мертв, и где его жаждущие мести родичи? Гирион, владыка Дола, тоже мертв, и где сыновья его сыновей, где прочие мстители? Они боятся меня, воришка, боятся! Я убиваю там, где хочу и кого хочу, и никто не осмеливается мне сопротивляться. Я повергал великих бойцов прошлого, а нынешние им не чета. Тогда я был молодым и незрелым, а ныне я стар и могуч, могуч, могуч!!! Вот так-то, глупый воришка! — злорадствовал Смог. — Моя чешуя толще десятка щитов, мои зубы — мечи, мои когти — копья, удар моего хвоста — раскат грома, крылья поднимают бурю, а дыхание сеет смерть!
— Я всегда думал, — пискнул перепуганный хоббит, — что на брю… э-э… на груди у драконов чешуи нет. Или я что-то напутал? <…>
— Твои сведения устарели, — громыхнул дракон. — Сверху я покрыт чешуей, а снизу у меня камни. Никакой клинок их не пробьет»[193].
24
Вот
Они видят блистающие горы, холмы, россыпи бесценных сокровищ!
Торин (никто уже не сомневается в том, что он король) в виде особой милости даже жалует смелому Добытчику-хоббиту Бильбо Торбинсу кольчужку из митрила — волшебного материала, «истинного серебра», а к ней пояс из жемчугов и хрусталя.
Гномы торжествуют: они достигли цели! Никто не понимает, что самое страшное впереди. Никто даже не подозревает, что ужасная драконья болезнь уже перекинулась на них, на победителей, какими они себя считают. (Этот мотив — драконье золото несет проклятие — присутствует и в «Беовульфе».)
Торин облачается в золотую чешуйчатую кольчугу, пояс заткан алыми рубинами, топор на серебряной рукояти. Он смотрит на огромную пещеру уже не как на зловонное логово Смога, а как на свой будущий дворец. «Мы его восстановим!»
Для полного счастья Торину не хватает теперь только Аркенстона — величайшей ценности всего Средиземья. Чудесный камень с тысячами граней, он сверкает как вода на солнце, как снег в лунном сиянии, как роса в звездную ночь. Но гномы этого не замечают. Они уже заражены драконьей болезнью — в каждом вспыхивает и расцветает пышным цветом низкая алчность. Да, дракон убит, да, богатства в руках у гномов, но именно поэтому никто больше не желает довольствоваться малым; сколько бы ни захватывали руки, все недовольны, каждый отстаивает свое личное право на богатство. Даже после смерти дракона его мерзкое дыхание отравляет пещеру, оно впиталось в камни, в золото, в серебро. По привычке Бильбо еще вспоминает о своей уютной норке, о горячем чайнике, о колечках трубочного дыма, но и он уже заражен драконьей болезнью: ведь он опять украл: незаметно сунул волшебный камень Аркенстон в свой карман.
Пораженные неумолимой драконьей болезнью, все теперь выступают против всех: гномы против эльфов, люди против тех и других. Все хотят богатств, разделенных по справедливости, но каждый понимает справедливость исключительно по-своему. Алчность и зависть отравили всех. И если бы… (Ох как Толкин обожал крайности!) И если бы гоблины не напали на Озерный город, дело кончилось бы совсем плохо. Но, к счастью, как бы это ни прозвучало, явился некий общий враг, и к гномам, наконец, пришло понимание того, что главная ценность — это все же не золото и не драгоценные камни, главное богатство — это союз, это истинное объединение всех думающих существ против абсолютного зла.
25
В финале романа хоббит Бильбо возвращается в Хоббитанию.
Миновали мельницу, подошли к норке уважаемого господина Торбинса. Но что это? Почему у дверей толпится народ, почему хоббиты суетливо вбегают в его норку и выбегают из нее, даже не вытирая ноги о коврик? Все объясняется очень просто: ведь Бильбо появился у собственного дома в самый разгар аукциона. Вот и объявление: «Июня двадцать первого числа господа Грабл, Грабл и Копанец будут продавать с аукциона вещи господина Бильбо Торбинса. Аукцион состоится в Торбе-на-Круче, Хоббитания. Начало в десять ноль-ноль». Близится полдень, многие вещи уже проданы, а родственники Бильбо — Лякошель-Торбинсы[194] старательно измеряют комнаты, прикидывая, поместится ли там их мебель. Короче говоря, Бильбо объявили пропавшим без вести, и теперь далеко не каждый обрадовался его возвращению.