Только будь со мной!
Шрифт:
– Два года?
– Двадцать два.
– Ты шутишь? – Это была глупая реакция на её признание. Было очевидно, что она не шутит.
– Мне говорили, что там мне будет лучше. – Её голос был ровным и убаюкивающим, как шум волн, ласкающих берег во время прилива. – Моя семья не могла справиться – со мной слишком много хлопот.
Я была растеряна. Я понятия не имела, что говорить в таких случаях.
– Как же ты держалась всё это время?
– Я встала в очередь на получение жилья. У меня была довольно призрачная надежда на то, что я когда-нибудь выберусь из больницы. Я не хотела свыкаться
– А как ты узнала о «Друге человека»?
– Наверное, мне помог ангел-хранитель. Моя сестра пришла в больницу, чтобы взять меня на прогулку. Когда мы находились в коридоре, то я краем глаза заметила презентацию в одной из комнат для персонала. Там была Линдси, и она пригласила меня войти. «Я хочу участвовать в программе», – сказала я ей после презентации. В больнице были уверены, что никто не доверит мне собаку, но Линдси всегда так оптимистично настроена… Я многое сделала, чтобы покинуть больницу ради моего мальчика. Колени, – скомандовала она к Капитану, и тот сразу вскочил, сложив обе лапы на её худых коленках. Дженни с любовью гладила его по голове.
А я смотрела на неё. В своей жизни она не видела почти ничего, кроме четырёх стен своей палаты в больнице. Тем не менее, мне казалось, что она прошла через большие испытания, чем кто-либо из нас; особенно я.
– Хорошо на свободе?
Она покачала головой.
– Ну да, только мир сильно изменился за последние двадцать лет. Технологии ушли далеко вперёд. Теперь есть «Фейсбук», СМС и имэйлы. Чувствую себя путешественником во времени! – Она замолчала на несколько мгновений. – Что мы всё обо мне да обо мне? Я ведь почти ничего о тебе не знаю, Кас.
Я вкратце рассказала ей, как оказалась в инвалидном кресле. С каждым разом мне становилось всё легче рассказывать людям мою историю.
– Линдси! – донеслось из коридора. Это Эдвард звал нашего главного тренера. Его комната находилась по соседству с моей. – Мы можем поговорить?
Мы с Дженни замолчали и прислушались.
– Хочешь поговорить в моём кабинете? – спросила Линдси.
– Нет, я должен сказать это прямо здесь и сейчас. Мне очень жаль. Я не знаю, что на меня тогда нашло. Извини меня. Я был так зол, но…
– Эдвард, всё в порядке.
– Извини меня, я слетел с тормозов. Я не должен был так с тобой разговаривать… о, Боже, это моя последняя надежда. Я ведь провалил тренировку, да? Я подвёл тебя. Ты заберёшь у меня Тинкербелл?
– Эдвард, ты меня не подвёл. И я ни в коем случае не заберу у тебя Тинкербелл.
– Правда?
– Увидимся завтра утром. И отбрось все сомнения. Потому что я в тебе не сомневаюсь. А Тинкербелл – тем более.
Через несколько минут в мою дверь снова постучали.
– Это я, – сказала Алекс.
Тикет и Капитан вскочили и начали радостно лаять и вилять хвостами. Они вели себя, как хозяева вечеринки, приветствующие очередного гостя. Алекс вошла вместе с Присциллой. Прислонив свою трость к стене,
– Не нюхай, Присцилла, – сказала Алекс, отодвигая собаку рукой. – Это совсем не еда. Это лекарство.
Она предложила нам с Дженни по глоточку. Дженни отпила совсем немного, а я сделала огромный глоток. А потом ещё один.
– Тебе уже лучше? – поинтересовалась Алекс.
– Намного.
– Знаешь, я тебе даже завидую, – решила вдруг пооткровенничать Алекс.
– Мне? Почему?
– Ты красотка. Что бы там ты не увидела на видео, я этого не заметила, – сказала Алекс. – Богом клянусь. Могу поспорить, парни тебе прохода не дают.
Я засмеялась и сказала, что ни разу не ходила на свидание после несчастного случая, и что свидания меня пугают намного больше, чем моё отражение.
– Эдвард тоже горячий парень. Красавец. Зелёные глаза, тёмные волосы. Он ещё и герой вдобавок ко всему. Только представьте его в военной форме, – захихикала Алекс.
Мы с Дженни улыбнулись. Я тоже обратила внимание на то, что Эвдард был очень красив. Сложно было этого не заметить.
– У меня дегенеративная болезнь. Что-то вроде рассеянного склероза или типа того. Мне будет становиться только хуже. Мне уже нельзя водить машину, и это отстой. – призналась Алекс.
– А почему ты захотела собаку-помощника? – поинтересовалась Дженни.
– Ну, я всегда любила собак. А когда я узнала о своей болезни, то подумала, что у меня никогда уже не будет собаки. – Она пожала плечами. – Это прозвучит глупо…
– Продолжай, – хором подбодрили мы её.
– Вряд ли я встречу кого-нибудь. – Алекс засмеялась тем смехом, который свойственен нам всем. Мы так смеёмся, когда стараемся скрыть грусть. Он напомнил мне о Гае. – Я уже смирилась со своим пожизненным целибатом. Но мне хочется завести друга. Я не хочу быть одинока, – призналась она. – Одиночество разрушительно. А как насчёт вас двоих? – Она спешно сменила тему в надежде, что мы не будем зацикливаться на том, что она только что сказала.
– Это совсем не глупо, – сказала я. – Я чувствую абсолютно то же самое.
– И я бы лучше не сказала, – согласилась Дженни.
Я предложила тост:
– За сокрушительную победу над одиночеством!
Мы подняли свои стаканы и выпили друга за друга и за наших верных друзей: Капитана, Присциллу и Тикета.
12
На дворе стоял безоблачный морозный январский день, и моя комната была залита солнечным светом. Прошло уже три месяца после двухнедельного курса тренировок. С тех пор мы с Тикетом стали неразлучны. Ему исполнилось двадцать два месяца, и с виду он был взрослым псом, хотя в душе остался щенком. Все домашние его обожают. Тикет спас наше первое Рождество после моего несчастного случая. Он был окружен вниманием не только дома, но и везде, где мы появлялись. Когда дело дошло до подарков, он с ума сходил от радости, доставая новые игрушки из коробок. Больше всего ему понравился красный пищащий Санта – подарок от Тревора и Пандоры. В канун Нового года мы всей семьёй надели на себя всё тёплое и отправились с Тикетом на прогулку, за которой последовал обед в пабе.