Только бы зеркало уцелело
Шрифт:
– И мне это ещё отольётся в дальнейшем… Дело в том, что всё время обеда и после него я был рядом с доминусом, мы беседовали о моём новом законопроекте в области гражданского законодательства, поэтому я вне подозрений. И доминус, разумеется, тоже. Если бы он захотел избавиться от мессере Галлиуса, у него были куда менее шокирующие способы.
– Например?
– Например, лишение членства в совете. Это крайне редкий случай, на моей памяти, пожалуй, и не было такого ни разу. Но при предыдущем монархе это случилось дважды. Другой вариант – опала, с повелением отправиться
– Не казнь? – удивилась я.
– Это куда хуже казни, – бледно улыбнулся Авгурион. – Для мага быть отрезанным от источников, от возможности восстановить резерв – это как для обычного человека кровотечение, пусть медленное, но неостановимое. Только, пожалуй, ещё мучительнее. И с таким же финалом.
– Понятно. Давайте вернёмся к произошедшему. Правильно ли я понял, что все члены совета имеют свои комнаты во дворце?
– Не просто во дворце, – Авгурион поднял палец, подчёркивая важность своих слов. – В крыле королевского совета. Здесь отдельный вход, отдельные кухни и все службы, что и позволило нам так легко изолировать девять почтенных мессеров. Кстати, вот список с моими комментариями, кто из членов совета чем занимается.
Я забрала листы бумаги, исписанные на диво ровным, красивым почерком, а Миша продолжил пытать Авгуриона вопросами.
– А слуги? Хотелось бы получить список слуг, которые подавали обед, и вообще, имели возможность войти сюда или в малую столовую.
– Но таких нет! В зале совета по вторникам не допускается вообще ничьё присутствие, кроме этих двенадцати лиц. А в столовой слуги всё сервируют, уходят, и дворецкий магически запирает дверь. После того, как мы возвращаемся сюда, закрывается дверь между столовой и залом, и тогда начинается уборка.
– Сурово. И что, никто вообще, ни при каких обстоятельствах?..
– Ну, нет, конечно! В зал совета может войти личный секретарь доминуса, личные помощники членов совета…
– Личные помощники? – переспросил Миша.
– Да. Иногда при обсуждении какого-то вопроса могут понадобиться дополнительные материалы. Ну, например, когда обсуждалась реформа школьного образования, то доминус захотел видеть расчёты, и мессере Галлиус вызвал своего помощника и попросил принести подробные записи. Но в тот день никто из них в зале совета не появлялся.
– Понятно. Тогда последнее: список вопросов, которые обсуждались в первой половине дня, и те, которые планировалось обсудить после обеда.
– О! – замявшись, Авгурион даже несколько порозовел. – Вообще-то это секретная информация…
– Да неужели? – Михаил иронически поднял левую бровь.
– Ох, действительно, глупость сказал. Хорошо, дайте мне полчаса…
– Мы готовы дать вам даже два или три часа, потому что прежде хотелось бы посмотреть, как там дети, побывать в своей комнате и составить план расследования.
– Тогда… сейчас вас проводят в ваши апартаменты, а вы, когда будете готовы к продолжению разговора, вызовите меня.
– Как?
– Вот, возьмите, – на стол между Авгурионом и Михаилом
Я даже не знаю, как это можно было бы назвать: вырезанное из какого-то очень твёрдого дерева человеческое ухо в натуральную величину, и такой же рот. Эти детали были связаны обыкновенной верёвочкой, бечёвкой, какой я связываю кусок мяса перед запеканием в духовке, и на бечёвке висела дощечка со значками.
– Это что? – дотрагиваться до этой мечты расчленителя Миша не спешил.
– Амулет для связи. Да берите же, – сказал Авгурион нетерпеливо. – Чтобы связаться с одним из членов совета, достаточно коснуться его цифры, моя – четыре. Сделано по аналогии с вашими айфонами, только контактов пока очень мало можно внести. Но наши инженеры и артефакторы над этим работают.
Словечко «апартаменты», вызвавшее у меня недоверчивое хмыканье, оказалось тем не менее чистой правдой. Это и в самом деле были апартаменты из четырёх с половиной комнат – двух спален, гостиной, кабинета и небольшой гардеробной. Нас привёл сюда молчаливый человек в раззолоченном сверх всякой меры камзоле, распахнул дверь, поклонился и исчез. Впрочем, пытаться разговорить его нам было некогда, налетел вихрь возгласов и поцелуев. Как обычно в таких случаях, мне показалось, что у нас не двое детей, а восемь или шестнадцать. Катя тормошила нас и восторженно пищала, Макс что-то басил, вторя ей…
Наконец все успокоились, и дочь потащила нас показывать место временного житья.
– Смотри, класс какой! – восклицала она. – Гардеробная, м-м-м! Давай дома такую устроим? Вот эта спальня для нас с Максом, конечно, лучше бы две отдельных, но мы привыкли в гостиницах, не подерёмся, не думай! Устроено очень правильно, да?
Устроено и в самом деле было разумно: комната была угловой и имела форму буквы «Г» – или латинского «L», кому что нравится. В короткой стороне буквы располагалось одной спальное место, в длинной – второе; здесь же, в длинной «ноге», был журнальный столик с двумя креслами, комод, узкий и высокий книжный шкаф и камин.
– Камин не разжигать, – тут же сказала я.
– Ну ма-ам, – заныла Катя. – А если я замёрзну? Я, может, уже замёрзла…
– Наденешь тёплую пижаму, – отрезал Михаил. – Знаю я вас, разожжёте огонь и завалитесь спать. Уголёк стрельнул и привет, спалили королевский дворец.
– Тут, вообще-то, стоит магическая защита от пожаров, потопов, несанкционированного вскрытия комнат и чего-то ещё, – с долей презрения сообщил сын. – Нас привёл не кто-нибудь, а дворецкий, мы его подробно расспросили.
– А ты отличаешь дворецкого от всех остальных? – спросил Миша с подозрением.
– Конечно. Чем больше золота на ливрее, тем ниже ранг слуги, вас привёл вообще младший лакей. А дворецкий носит тёмно-коричневый костюм с единственной золотой дубовой веткой на правом обшлаге.
– Очень интересно… А что ещё вы выяснили? – счастливый отец продолжал расспросы.
Ну вот. А потом, когда мы останемся одни, он будет спрашивать уже у меня, как это так получилось, что дети такие взрослые…