Только демон ночью (Часть 3)
Шрифт:
– Не знаю.
– Ответила мамочка и пожала плечами.
– Я оставила сообщение на телефоне подруги перед вылетом из Италии, но возможно она его не получила. Да не большая это беда раз мы уже прилетели, переночуем прямо здесь, в зале, а утречком на метро или автобусе поедем в город искать жилье.
– Ну ребята, Вы даете! Зал скоро закроется. До утра. И Вас попросят наружу.
– Ну и что? Одеты мы тепло. Составим в кучу вещички на газончике перед входом и свободно протянем до утра...
– Если ночью бандиты не утащат вещички и не прибьют заодно и Вас.
– Продолжил харьковчанин.
– Так
– Ну да, жена ему промоет сейчас мозги, объяснит как тащить свору незнакомцев, да еще с собакой в дом.
– Предположила прагматичная бабушка. Дед только тяжело вздохнул, он устал и был глубоко несчастен.
– Чужбина...
Эрдель повел на него грустными коричневыми глазами тоже печально вздохнул, а потом во всю пасть зевнул, поудобнее устраиваясь у меня на коленях и видимо вспоминая оставленную далеко-далеко уютную теплую подстилку.
– Всё улажено. Сейчас подгоним машины и погрузим ваши вещички.
– Радостно сообщил подошедший Лио.
– Ой, ребята, так Вы тоже из Харькова?
– Включилась в разговор яркая блондинка, судя по всему его жена.
– Приедем, чайку попьем, поговорим...
В этот момент, словно вихрь из духов и дубленки налетела, затормошила, затораторила, заторопила , заполнила собой все пространство подлетевшая мамина подруга.
– Господи, не опоздала! Мы уже думали, что никогда в жизни не попадем в этот проклятый аэропорт. Понимаешь, это наш первый выезд на машине. Мы два часа крутились по всяким ужасным хайвеям и эстакадам, всё время попадали куда-то не туда. Хватайте быстрее своё добро и бегом к машине. Мы стоим в неположенном месте.
– Она победоносно оглядела нас и гордо добавила - На фонарях!
Она бесцеримонно оттеснила Лио и его жену в сторону и потащила за собой, тот только успел передать деду маленький белый прямоугольничек визитной карточки с телефоном и попросил позвонить, сообщить как устроились и не нужна ли его помощь.
Мы позвонили, подружились... Лио щедро дарил людям теплый дар благородного сердца, часто не получая в ответ ровным счетом ничего, да он и не ждал видимо каких-то особых ответных эмоций. Ему просто нравилось делать добрые, приятные людям дела, быть им в чем-то полезным. Это его душа, натура такая. Редкая, кристально чистая и светлая. В тяжелые, полные безнадежного отчаяния дни голос Лио согревал, поддерживал советами и заботой. Потом жизнь начала налаживаться, работа, учеба... мы стали вольно или невольно отдаляться, но все равно от сознания что есть рядом такой Лио, которому всегда можно позвонить, излить наболевшее, на сердце становилось легче, тепло и радостно.
***
Жизнь начиналась с нуля. Первые недели мы спали на покрытом рыжим карпетом полу аппартмента, запихнутого под самую крышу старого билдинга. Благодаря подруге и Богу, наш хозяин, один из немногих, сдавал комнаты семьям с собаками и кошками. Под завывание зимнего ледяного ветра, астматический гул и сопение парового, выключаемого посреди ночи отопления мы пересиливая натуру и часовые пояса пытались забыться в тяжелом сне, кутаясь во всё те же, притащенные на себе одежонки. О, как они нам пригодились когда сгибаясь
Сначала устроилась на работу мама, да еще и по специальности, несмотря на грозное предупреждение подружки: Кому нужен здесь твой английский? Тут любой ребенок его знает!. Оказалось нужен.
Мамочка сдавала бесчисленные экзамены, училась и работала. Когда она спала знал только эрдель. Мужественно борясь со сном пес сидел рядом с ней по ночам возле гор книг и тетрадей. Охранял. Тяжело вздыхал когда хозяйка горько рыдала, заучивая наизусть целые страницы из учебника совершенно не лезущей в гуманитарную голову химии, необходимой для получения заветного сертификата на право преподавания. Встречал зимними вечерами после Университета. До нас сразу дошло, что в Америке учиться можно только честно, без дураков, на полной отдаче. Или лучше вообще не браться за это дело.
Мама окончила Университет, я поступил на работу. Жизнь наладилась, пошла более устроенно, спокойно... но .... Эрдель умер... До самого последнего дня он не проронив ни стона, ни разу не выказав страдания, словно ангел-хранитель защищал своих любимых от бед, встречая по вечерам радостным, захлёбывающимся от неизбывного счастья лаем. Умер стараясь не причинять хлопот и неприятностей, просто упал однажды зимой на утренней прогулке и больше не поднялся. ... Умер...
Иногда я по-прежнему вижу его темный силуэт в полосе лунного света на излюбленном месте посредине ковра, с гордо поднятой головой и треугольничками настороженных ушей, слышу осторожные шаги по лестнице вовремя сторожевого ночного обхода...
.....
Поезд дернулся и остановился, динамик объявил станцию. Надо выходить. Вот и прошла перед глазами жизнь. Какими словами смогу рассказать это отцу?
Нет, раньше прильну к нему, поддержу усталого, приведу домой... Разговоры потом... Еще будет время и для них...
Вагонные двери разъехались в стороны и я выскочил на поднятую над землей платформу. Быстрее вниз, по лестнице, а затем, не ожидая автобуса, по заставленной старыми доходными домами улице. Мимо парка с чахлым кустарником и потрескавшимся, с провисшей сеткой теннисным кортом.
Тяжелая, черная незапертая дверь с потемневшей латунной ручкой. Добежал. ... Последние шаги. ... Как бьется сердце.
Спускаюсь вниз по выщербленным, когда-то мраморным, ступенькам, с надеждой жму кнопку звонка, затем отчаянно дергаю на всякий случай ручку двери. Пусто. Опоздал...
35. Последняя глава.
Ах, зеркало, зеркало, нет от тебя покоя, опять задерживаешь меня, вновь замутилась поверхность и поплыли неясные образы. Выпятилась из мутного пятна фигура квартирного замполита, хитрый глаз под козырьком полевой фуражки шустро проскочил по стенам полуподвала беглым взглядом, враз оценил, расплылся, перелился, заново сформировался в самогонно-книжного партайгенносе, тот в следующего... Напыжился, насупил брови, покрутил носом, словно принюхиваясь к несвежим ароматам...