Только для мужчин
Шрифт:
– Пожалуй, нет, Марк. Как мы тогда говорили? Двое – это уже оргия? Ну, так трое – это толпа, а четверо – это уже цирк. Я никогда не любила толпу и уж подавно не собираюсь выступать в цирке.
Не сказав больше ни слова, Пегги на негнущихся ногах вышла из спальни, спустилась по лестнице и добралась до лифта. Глаза ее были сухи. Ничего не соображая, она долго стояла на тротуаре, пока не нашла в себе силы подозвать проезжавшее мимо такси.
На следующее утро Марк впервые в жизни ощутил, что такое похмелье. Накануне,
Когда Пегги наконец появилась возле кровати, Марк все еще был достаточно трезв, чтобы ее узнать. Он дал ей несколько минут на то, чтобы покинуть здание, а затем выскочил из постели и принялся, как сумасшедший, голым бегать по пентхаусу, спотыкаясь и падая, выпроваживая тех, кто не торопился уходить.
Наконец пентхаус опустел, и Марк остался совсем один.
Но ведь именно этого он и добивался, верно?
С этой мыслью он заставил себя подняться наверх, упал на постель и заснул мертвым сном.
Было уже около полудня, когда гладко выбритый и аккуратно одетый Марк Бакнер, напичкав себя аспирином и черным кофе, пришел в свой верхний офис. Все тело его ломило, голова раскалывалась и отказывалась работать. Более того, каждый раз, когда Марк принимался о чем-то думать, перед его мысленным взором всякий раз возникала одна и та же сцена: он лежит на постели между двумя женщинами, имен которых он даже не знает, а рядом с каменным лицом стоит Пегги и пристально смотрит на него.
Встряхнув головой и заскрежетав зубами от боли, Марк нажал на кнопку селектора. За все утро он не услышал от Нэн ни слова.
– Если кто-то захочет меня увидеть – я здесь.
– Желающие есть, – холодно сообщила Нэн. – Пегги Чёрч говорила, что хотела бы увидеть вас сразу же, как только вы оживете.
Он вздохнул. Что ж, вот и пришло время расплаты. Этой встречи он хотел бы избежать любой ценой, но так или иначе она должна состояться.
– Скажите ей, чтобы зашла.
Он поудобнее устроился в кресле и приготовился выслушать поток горьких обвинений.
Однако он забыл, что от Пегги можно ожидать любых сюрпризов. Она преподнесла ему сюрприз и на этот раз.
Одетая в облегающий брючный костюм цвета шампанского – маленький намек? – Пегги вела себя с холодной сдержанностью.
– Конечно, вы понимаете, что больше я не смогу работать в качестве вашего секретаря…
Марк заволновался:
– В этом нет необходимости, Пегги. Я…
– Безусловно, в этом есть необходимость, – холодно возразила она. Ни слез, ни жалоб, ни оскорблений – лицо Пегги напоминало каменную маску. – Я хотела уведомить вас письменно, но решила, что это было бы трусостью. Я не собираюсь извещать вас о своем уходе, как принято, за две недели. Как только я выйду отсюда, я перестану здесь работать. Я уверена, что вам не составит труда найти замену. В конце концов, теми талантами, которые требуются от секретаря нижнего офиса, обладают многие женщины.
Он подался вперед.
– Пегги, я только хотел сказать…
Она
– Последнее замечание, Марк… Не нужно было изобретать таких сложностей. Зачем тратить столько денег, чтобы от меня избавиться? Все, что требовалось, – это сказать: «Все кончено, Пегги. Прощай». Что ж, прощайте, Марк Бакнер.
И она ушла.
Удивляясь ее самообладанию, Марк чувствовал себя дерьмом, последним дерьмом. Вскоре он сообразил, что, возможно, она этого и добивалась. Слезы, жалобы, обвинения – все это давало ему возможность открыть ответный огонь. А так ему оставалось только сидеть и утираться.
Он по-прежнему чувствовал себя дерьмом.
Открылась дверь, и в кабинет вошла Нэн.
– Я пришла сказать вам в лицо, Марк Бакнер, что вы дерьмо!
А говорят, что телепатии не существует…
– Она что, вам все рассказала? – спросил он.
– Она ничего мне не рассказывала, абсолютно ничего, – решительно проговорила Нэн. – Ей и не нужно было ничего говорить. Вы думаете, я не знала, что происходит?
– Я мог бы вас уволить за то, что вы говорите со мной в таком тоне, – без особой твердости сказал Марк.
– И что же?
– Конечно, не стану! Черт побери, Нэн, как вы не понимаете? Это нужно было сделать…
– О, я понимаю больше, чем вы думаете. Я даже могу простить вам то, что вы разбили сердце этой девочки. Но чего я не могу вам простить… Вы не должны были этого допускать. Вы понимаете?
– Да, вы правы. Я не должен был этого допускать.
– Так что вы все равно дерьмо. Теперь сами набирайте ваших секретарей нижнего офиса. Приводите их хоть с панели – меня это не касается! – Она направилась к выходу, но у самой двери остановилась. – Раз уж я не уволена… К вам направляется еще один посетитель.
– Кто?
– Алекс.
– О Господи, только этого мне не хватало!
– Если я не ошибаюсь, он уже здесь. – Открыв дверь, она приветливо сказала: – Входите, мистер Лаваль. Мистер Бакнер будет рад вас видеть.
– Еще бы! – входя в кабинет, мрачно обронил Алекс.
Нэн вышла и тихо закрыла за собой дверь.
Усевшись перед Марком, Алекс потянул себя за бороду. Едва ли не впервые за все время их знакомства Марк видел его без сигары во рту.
– Я только что получил от Нэн, – сказал Марк. – Кажется, теперь настала твоя очередь.
– Ты получишь от меня всего лишь просьбу. Я не знаю и не хочу знать, что произошло с Пегги. Если захочет, она мне сама расскажет. Меня не интересует твоя версия. Единственное, что меня сейчас заботит, – это то, что она собрала вещи и ушла. Я хочу взять ее на работу, Марк.
Марк покачал головой:
– Нет, Алекс, я не вижу…
– Мне плевать, что ты там видишь. Ты много чего не видишь. Ты ведь дал мне карт-бланш в журнале, верно?
– Ну да, конечно, с оговорками, но…
– Никаких «но», Марк! Я хочу принять ее на работу. Или я ее принимаю, или ты немедленно получаешь мою отставку.