Только когда я смеюсь
Шрифт:
– А англичане разозлились, обнаружив, что подписали контракт с одним из своих подчиненных?
– Точнее сказать, изумились. Но к тому времени я уже очень хорошо говорил по-английски. И я всегда был в хороших отношениях с работниками мастерской, никто из них не хотел начинать свое дело, поэтому все прошло гладко. Когда англичане ушли, я был уже богат. Мою кандидатуру выдвигали в новый парламент. И поскольку я никогда ничего общего с политикой не имел, то каждый считал, что я на его стороне. И я прошел. Вот как все просто.
– По вашим словам,
– Ну, конечно, я пропустил некоторые нелицеприятные детали.
– Какие именно?
– Когда богатые белые солдаты живут одни, без своих женщин, среди голодающего населения, неизбежно происходят трагедии. Такие вещи не изгладились из памяти и продолжают калечить психику наших людей.
– А оружие, которое вы хотите купить, оно тоже из серии нелицеприятных деталей?
– Да. Конечно.
– Убивать людей – это поможет?
– Сомневаюсь, но я не собираюсь ни в кого стрелять. Оружие – просто символ, гиря на одной чаше весов, вторая чаша которых уже несправедливо перетянута.
– И кто же сейчас держит палец на весах?
– А вот и кальмар. Жестоко держать их в контейнере, говорите вы. Может, вы и правы, но я с удовольствием прожую каждый кусочек. И если в скором времени меня постигнет их участь, останется только надеяться, что кто-то тоже получит удовольствие от каждого кусочка. Майонез? Спасибо, да. Майонез дополнит вкус. – И вдруг он улыбнулся. – Веселее, мисс Смолвуд. Такая красивая девушка, как вы, не должна выглядеть так озабоченно. Пусть волнуются старые уродливые мужчины, как я, например. И молодые непривлекательные мужчины, как мистер Грей. А, мистер Грей? – Он расхохотался и хлопнул Жижи по плечу.
– Боже, – отреагировал Жижи. – Да, конечно.
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказала я Ававе.
– Что за вопрос?
– Оружие – это война, – пояснила я. – Зачем мужчинам воевать?
– Женский голос – разум, восставший против безрассудной жестокости самцов, – ответил Авава. – Мы уже слышали это, мисс Смолвуд. Но женщины не умеют так объединяться, как мужчины. Женщины не столь терпимы, как мужчины, но в делах женщины более беспощадны, чем мы.
– Ну, это общие слова, – возразила я. – Приведите пример.
– Я могу вести доказательство только от противного, – начал Авава. – Разве не убеждает, что нет ни одной известной компании, во главе которой стоят только женщины? Когда меня упрекают в предубеждении против женщин, я спрашиваю: есть среди ваших знакомых хоть одна женщина, которая когда-либо прибегала к услугам женщины-адвоката или женщины-архитектора? Было время, когда у меня, например, работали и та, и другая. Нет, хотите знать, кто самый ярый противник женской эмансипации? Это сами женщины.
– Вы снова уходите от ответа, – заметила я. – Ну, прямо как настоящий политик, не так ли, Жижи?
– Не впутывай меня, старушка, – сказал Жижи. – Я материально заинтересован в том, чтобы аргументы мистера Ававы победили.
– Почему вы должны проигрывать или побеждать? – удивилась я. – Почему нельзя обойтись
– Милочка моя, – начал Авава. – Мы живем в обществе, где все состязаются друг с другом. Это сущность нашей системы. Капитализм производит самые лучшие автомобили и холодильники…
– … и пишущие машинки.
– Да. И пишущие машинки. И оружие. Каждый соревнуется со своим товарищем. Вы убеждаете человека: «Покупай этот автомобиль, потому что он быстрее, ты станешь сильнее, влиятельнее, будешь казаться более мужественным, желанным, чем твой сосед». А затем вы же ему и говорите: «Но не разгоняйся на своей машине, и при виде своего соседа не пытайся обогнать его, чтобы доказать свое превосходство». Конечно же, мир начинает сходить с ума. Две разные установки и нерегулярность наказания за каждое нарушение – именно так добиваются появления у обезьяны язвы желудка.
– А какое это имеет отношение к оружию? – спросила я.
– Логическое завершение состязания – физическое противостояние. – Он заулыбался. – Для личности существует две формы чисто свободного предпринимательства: проституция (пассивная форма) и ограбление со взломом (активная форма). – Повернувшись к Жижи он спросил: – Что вы на это скажете, Грей?
– А что я, сэр? Везде проституция, если хотите знать мое мнение. Везде грех.
Жижи не был таким идиотом, каким ему хотелось казаться: он все время очень внимательно слушал Ававу, но при этом не переставал валять дурака.
– Итак, мисс Смолвуд, – продолжал Авава, – конечным результатом всемирного предпринимательства является технология, а конечным результатом всемирного состязания является война; ipso facto: [2] технологическая война.
– Вы циник, мистер Авава, – сказала я. – Итак, вы считаете, что война уничтожит всех нас?
– Ну, может, люди достигнут какого-то политического компромисса, который повлияет на неупорядоченные устремления к состязанию, которые мы сегодня не сдерживаем. В Европе уже была сделана попытка создать межнациональные организации, и ООН нельзя отказать в некоторых блестящих победах. В Африке, надеюсь, тоже будет расширяться политический кругозор.
2
Ipso facto – в силу самого факта (лат.)
– Да что вы! – запротестовала я. – И недели не проходит без какого-то нового передела Африки. Федерацией там и не пахнет.
– Разделяй и властвуй – вот философия великих наций, мисс Смолвуд, и их власть и влияние огромны. Никто из них не хотел бы видеть на политической арене Федеративные Штаты Африки.
– Но вы собираетесь что-то сделать?
– Философия, мисс Смолвуд, как и благотворительность, должна начинаться прежде всего дома.
– Даже философия убийства?
– Не исключено, мисс Смолвуд, хотя, как я вижу, вы не совсем согласны.