Только мы
Шрифт:
Полковник отшатнулся, однако серые глаза капитана уже выглядели как всегда, холодно и спокойно, и он списал это на усталость.
Уже у двери, Краснов вдруг обернулся и произнес:
– А знаете что, Сергей Иванович?
– Что?
– Они, эти ребята, настоящие. Им бы я спину доверил.
И вышел, оставив озадаченного Новицкого обдумывать его неожиданные слова.
У кого-то хватит подлости уродовать доверчивые души,
У кого-то хватит наглости считать себя Благим и Всебезгрешным,
Кто-то
И с презреньем называет тьмой и бренностью Сияющую Вечность.
Папа Римский, как обычно, встретил гостя в смежной с Библиотекой, на самом деле являющейся его кабинетом, небольшой комнате. Халед вежливо поклонился, однако руку понтифику целовать не стал, поскольку не являлся католиком, да и вообще верующим. Переводчики не потребовались, поскольку Папа прекрасно говорил по-английски.
– Прошу вас, мистер Халед, – понтифик протянул руку в сторону двери.
Они прошли в Библиотеку и сели с двух сторон от большого письменного стола. Папа некоторое время молча, оценивающе смотрел на гостя, а затем заговорил:
– Насколько мне известно, вы представляете таких людей, что не дать вам аудиенции я не мог. Однако не представляю, что вам от меня нужно.
– Скорее всего, вы уже догадались о цели моего визита, – едва заметно усмехнулся Халед.
– Предположим. Но прошу вас озвучить.
– Вы знаете, что произошло вчера?
– Разумеется, – помрачнел понтифик. – Но если вы хотите, чтобы я объяснил, то я не смогу – мы еще не до конца понимаем, что происходит.
– Кое-что, наоборот, смогу объяснить вам я, – взгляд координатора стал жестким.
– Вот как?.. – задумчиво посмотрел на него Папа. – Что ж, я с удовольствием вас выслушаю.
– Вы знаете о появлении так называемых ясноглазых детей?
– Знаю. И они вызывают у Церкви сильную озабоченность. Слишком отличаются от обычных детей, более того, убедить их в чем-либо просто невозможно. Мы изучаем данную проблему с самого момента ее возникновения.
– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул Халед, пододвинув к собеседнику тонкую папку. – Но вы, вероятно, не в курсе, что ясноглазые – физиологически не люди. Ознакомьтесь с этими данными.
Папа некоторое время исподлобья смотрел на него, словно решал что-то важное для себя, а затем придвинул папку, открыл и стал внимательно изучать содержащиеся в ней документы.
– Информация точна? – глухо спросил он через пять минут.
– Более чем, – заверил координатор. – Было проведено множество экспериментов и тестов.
– А их становится все больше… – задумчиво констатировал понтифик.
– Как вы поняли, – снова заговорил Халед, – я координатор всех действий, касающихся этой проблемы. В мировом масштабе. Но главное сейчас не сами ясноглазые, а их помощники, ключи и замки, как они сами себя называют.
– И чем же они опасны? – недоверчиво поинтересовался Папа.
– Чем?.. – осклабился Халед. – А вы помните содрогание
– Да, – сразу насторожился понтифик. – Вы знаете причину?
– Знаю, – уверенно подтвердил координатор. – В момент, когда ключ и замок встречаются, и происходит все это безобразие. Сами они называют данное действие открытием замка.
– Открытием замка?.. – задумчиво переспросил Папа, от его щек медленно отлила кровь.
– Именно, – несколько язвительно ответил Халед. – Вот только мой аналитик предположил, что это нечто иное.
– Что?!
– Срывание печатей. Тех самых семи печатей…
Понтифика словно ударили под дых, его руки затряслись, лицо исказилось и побелело, он отшатнулся и вжался в спинку кресла. Однако спустя несколько минут сумел взять себя в руки и едва слышно произнес:
– Я боялся, что это именно так… Но не хотел верить, до последнего надеялся, что… Было немало грозных знаков и предсказаний, но мы боялись верить…
– Каких знаков?! – едва не подпрыгнул Халед.
– У нас, да и не только у нас, в других конфессиях тоже, есть несколько по-настоящему святых вещей, – печально начал понтифик. – Недавно православный патриарх сообщил мне, что чудотворная икона плачет кровавыми слезами… Ее на всякий случай обследовали от и до. И никто не сумел объяснить откуда на ней берутся капли крови! Плащаница, бережно хранимая нами, распалась в пыль. Копье, которым был заколот Христос, за сутки превратилось в труху. Примерно то же произошло почти со всеми святыми вещами…
– Проклятье! – выдохнул координатор. – Только этого не хватало! Но ладно. Я хотел спросить ваше мнение, Ваше Святейшество, об исходе байкеров. Вы знаете, что они уезжали в черные туманные воронки в небе по какому-то странному светящемуся пути. Что это может быть?
– Пока не знаю, – покачал головой Папа. – Но есть одно страшное предположение. Вы не замечали еще чего-нибудь выбивающегося из ряда вон? Не исчезали ли неизвестно куда необычные люди?..
– Не думаю, что это так важно в свете происходящего, – небрежно пожал плечами Халед, – но мой русский коллега полковник Новицкий сегодня сообщил, что исчезают разные неформалы – ролевики, барды, уличные художники и прочая мелкая шваль. Причем, они уходят в золотой туман и растворяются в нем. Попытки последовать за ними не увенчались успехом. Преследующих выбрасывало обратно, что сопровождалось сильным ментальным ударом. Большинство после этого пришлось лечить от нервного стресса и…
Он не успел договорить, с изумлением уставившись на лицо понтифика – оно просто почернело, в глазах появился неприкрытый ужас, губы задрожали.
– Что с вами, Ваше Святейшество?..
– Только не это… – с болью в голосе простонал тот. – Господи, смилуйся над нами, грешными… – Прости нас… Не надо так страшно… Господи…
Он принялся раскачиваться со стороны в сторону, схватившись руками за голову.
– Ваше Святейшество, да что происходит?! – потребовал объяснений Халед. – Что вас так напугало?!