Только мы

Ахо Август

– Что это такое? – спросила Аля, задыхаясь, и поспешила за мужем. Ее сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

– Я не знаю, но нам лучше уйти отсюда, – ответил Саша, крепко сжимая ее руку.

Они быстро добрались до ближайшего такси и поехали домой. В машине царила тишина. Аля держала руку мужа, ощущая, как дрожат ее ноги и страх подступает к горлу.

Расплатившись, они быстро забежали домой и, на всякий случай, занавесили все окна и заперли двери. Оба не понимали, как это может помочь, но то, что произошло на набережной,

явно не предвещало ничего хорошего.

– Что это было? Что это было, Господи? – задыхалась Аля в ужасе, ее голос дрожал от страха.

– Тише, успокойся, пожалуйста, – сказал Саша, крепко обняв жену. – Я не знаю, но не переживай, мы уже далеко. Скорее всего, туда уже приехала скорая и полиция.

– Он грыз ее… он убил ее… она точно не выжила, – произнесла Аля, ее голос срывался от безумного ужаса.

Саша бережно взял ее лицо в руки и заглянул в ее заплаканные глаза, пытаясь найти в них искру надежды.

– Все будет хорошо, слышишь? – произнес он с уверенностью, которую почти не чувствовал. Ему нужно было, чтобы она ощутила его силу, его защиту.

Аля кивнула, и Саша нежно поднял ее на руки и отнес на кровать. Они тесно прижались друг к другу, укрывшись одеялом прямо в одежде. Тишина окутала их, и они провели так всю ночь, не размыкая объятий.

Когда первые солнечные лучи коснулись кровати, Аля мирно спала на плече мужа, а Саша увлеченно читал новости на городском сайте.

Екатеринбург был охвачен яростью. Вспышки агрессии разрастались по всему городу, как безумные искры. Власти настойчиво призывали людей оставаться дома и избегать лишних контактов.

Бутылка вина

Однажды кто-то сказал: «Самое тяжкое заключение – это быть узником в собственном доме»

Прошел почти год с момента катастрофы. Сначала это вообще не хотели называть катастрофой, говорили, что это просто осеннее обострение. Будто бы психи повылазили из своих убежищ и начали на людей набрасываться. Но через три месяца это стало уже мировой проблемой. Люди даже придумали название новому вирусу – Е.В.Б., что расшифровывается как «Екатеринбургский вирус бешенства».

На самом деле, эта зараза не имела ничего общего с бешенством, но так было проще ее называть. Зараженных стали именовать просто «бешеными». И они действительно выглядели как бешеные, как нелюди, единственной целью которых стало убийство – не ради еды, а просто, чтобы убить, выплеснуть свою ярость.

Никто так и не смог ответить на вопрос, откуда в Россию пришла эта напасть. Все началось в Екатеринбурге, а затем распространилось по другим городам и странам. Мир погрузился во мрак, и надежда таяла как снег.

Те немногие люди, которым удалось выжить, не раз жалели, что не погибли в самом начале. С каждым днем их число уменьшалось, а количество тех, кто стал безумен, росло.

Обитатели выживших городов жили в постоянном страхе, запертые в своих домах, где каждый лишний шорох мог привести за собой неминуемую гибель. Дни сливались в один бесконечный кошмар, а ночи приносили только еще большее отчаяние. В этом мире не

было больше места для надежды.

Невзирая на весь ужас происходящего, люди своими неосмысленными действиями лишь усугубили свое положение. По прошествии шести месяцев после начала эпидемии власти приняли решение провести «дезинсекцию» города, как если бы он был заражен насекомыми. С вертолетов над городом был распылен некий газ, который оказался безвредным для инфицированных, но губительным для выживших. Теперь выжившим угрожала не только опасность нападения бешеных, но и риск отравления газом, который скопился в воде, земле и иногда витал в воздухе, собираясь в ядовитый туман.

Мир вокруг, некогда привычный и спокойный, превратился в устрашающую декорацию. Развалины домов напоминали о былом величии, а тишину нарушали лишь завывания ветра и пронзительные крики бешеных.

Людям, живущим за пределами крупных городов, повезло чуть больше. В сельской местности бешеных было меньше, но вместе с тем не хватало припасов и необходимых ресурсов.

В маленьком домике за городом, в подвале, укрывшись одеялами и куртками, спали двое. Парень заботливо накрывал собой девушку, защищая ее от возможных ночных угроз. Спать наверху было крайне опасно: бешеные могли легко пробить всю оборону дома и забраться внутрь. Поэтому Аля и Саша проводили свои ночи только в подвале, окруженные сыростью и холодом, но в относительной безопасности.

Саша проснулся первым, как это часто бывало с ним в последнее время. Вокруг царила непроницаемая тьма, нарушаемая лишь тихим дыханием его спящей жены. Она беспокойно ворочалась во сне, ее тело дрожало, но не от холода – она была напугана, возможно, ей снова снились кошмары.

Осторожно, чтобы не разбудить ее, Саша вынул затекшую руку из-под головы жены, нежно поцеловал ее в лоб и накрыл одеялом. Затем он встал, зажег огарок свечи, который лежал на блюдце, и начал подниматься по деревянным ступеням, которые поскрипывали под его весом.

Приоткрыв крышку подвала, Саша ожидал увидеть что-то страшное, но в доме царила тишина. Темнота окутывала все вокруг, и свет не проникал сквозь забитые окна. Саша взглянул на часы на своем запястье.

– Полвосьмого, – прошептал он и полностью открыл крышку подвала.

Саша вытащил из-под лестницы огромный нож, который блестел в тусклом свете свечи, и решил осмотреть дом. Пусть нож и давал ему некоторое спокойствие, но он знал, что это оружие не сможет остановить бешеного – как и любое другое.

Он тщательно осмотрел каждый уголок дома и с радостью обнаружил, что следов вторжения нет. В доме царила полная тишина, и Саша вздохнул с облегчением.

Завершив осмотр, он зажег газовую горелку и поставил разогреваться две банки перловой каши с мясом. Баллончик был почти пуст, пламя было слабым и едва различимым. «Скоро нам придется разводить костры», – подумал он.

Когда каша была готова, он достал самые крупные куски из одной банки и аккуратно переложил их на тарелку для Али. «Она совсем исхудала, ей это будет гораздо полезнее».