Только (не) рабочие отношения
Шрифт:
— Прости, на сестру вдруг напало подозрение, что ты ее поделки на eBay-е* по дешевке продашь. Попросила сфоткать, где что стоит. И поверь, она была очень настойчива. А у тебя, как назло телефон выключен… Так я точно могу поворачиваться?
— Да, конечно… А пицца зачем? — так и не сдвинувшись с места, заторможено уточнила я.
Но он не ответил.
Пока я говорила, он обернулся, а потом, нахмурившись, встал и подошел ко мне.
— Ярослав Львович? — удивленно переспросила я, когда ответа так и не последовало.
Он больше не
— Как прошел твой день? Ездила за вещами?
Я отвела взгляд и пошла в сторону кухни, вспомнив, что у меня в руках, вообще-то, чайничек и тарелка с чашкой.
— Я бы не хотела об этом говорить. И пока не заходите в ванную, там полы протереть надо.
— Не зайду, — покладисто произнес он, но внутрь зачем-то заглянул, а потом в два шага догнал и забрал из рук посуду, будто я сама не донесу. — Воробушек, ты как себя чувствуешь?
Я настороженно повернулась к нему, чтобы увидеть улыбку. Непривычную ехидную, а будто жесткую. Будто он улыбается через силу…
— Вы о чем?
Он вздохнул, сгружая посуду в раковину.
— Не простыла?
— А-а-а, — облегченно протянула я, чуть не дотронувшись до щеки или затылка. — Нет, спасибо. Завтра, правда, стоит заехать в магазин за сапогами. Тогда и в будущем не заболею и буду с полной самоотдачей выполнять все задания на работе.
Ярослав Львович как-то странно хмыкнул, и пока я мыла посуду, странно рассматривал меня.
— Чай? — уточнила я, а он не меня своего странного выражения на лице — кивнул.
Пока чайник кипел, я добежала до ванной и навела там порядок.
Заглянул… Надо же!
Хорошо хоть у меня нет привычки разбрасывать свое белье по всей ванной.
Вот было бы зрелище…
К моему возвращению, на столике дивана уже стояла раскрытая коробка с пиццей и две чашки.
— Веришь ли, воробушек, а я сегодня впервые за долгое время прогулял весь день в парке… — поделился Ярослав Львович, бросив на меня быстрый взгляд. — Приезжал бывший одноклассник и неожиданно предложил вместо посиделок в ресторане покормить уток.
Босс фыркнул, будто предлагая разделить его удивление.
— Покормили? — против воли слабо улыбнулась я.
— Нет. Мы их не нашли, — усмехнулся Ярослав Львович и долил мне чай.
Он молчал, и я чувствовала, как некрасиво с моей стороны не ответить ему.
Не рассказать, как прошел мой день.
— А я обживалась вот, — неловко улыбнулась, почувствовав, как дернуло вдруг щеку.
Одновременно с этим у босса будто сузились глаза.
— Каким образом? — уточнил он, пододвигая ко мне еще один кусочек пиццы.
— В магазин сходила, убралась… Вы только не подумайте, я ничего не трогала! Там, совсем рядом со скульптурами, даже круг пыли остался!
— Воробушек, поверь. Меньше всего сейчас я переживаю из-за Марининых поделок, — вновь улыбнулся
Обычно таким, чуть отстраненным, голосом спрашивают из вежливости, но в сочетании с его улыбкой и пиццей, я поверила в его интерес. Захотела поверить.
— Гуляла, — кивнул, широко улыбнувшись, и вновь почувствовала, как щека дернулась. — По окрестностям походила, в парке посидела, на метро покаталась…
Последнее с трудом можно было отнести к прогулке, но метро тоже, своего рода, достопримечательность…
— С сестрой виделась, забрала вещи? — поинтересовался он ровным голосом, но я вздрогнула.
— Я… Да… Нет… — я вновь опустила глаза. — У нас все прошло не очень гладко, давайте поговорим о чем-то другом?
Я зачем-то потянулась к заварнику, хотя чашка у меня была почти полной, но мою руку перехватили на подходе.
— Воробушек, прости, но мы будем об этом говорить, — мягко, но одновременно твердо (как бы парадоксально это ни звучало) произнес Ярослав Львович, аккуратно сжимая мою ладонь. — Будь хорошей девочкой, расскажи, что произошло. И давай обойдемся без «я шла, споткнулась и ударилась о чью-то руку щекой».
Я похолодела.
Почему я не посмотрела в зеркало?
Насколько все плохо? Ярослав Львович поэтому сейчас такой сдержанный?..
— Воробушек, — проникновенно произнес он, большим пальцем погладив руку, которую держал. — Я никого не буду осуждать. Если это сделал твоя сестра — так и скажи.
Я молчала, прикусив губу, и тогда он забрал у меня кусочек пиццы, положив в коробку, и приобнял.
— Тебе нечего бояться или стыдиться. Не при мне, — он улыбнулся, и его рука проскользила по моей спине. — Просто скажи, это была твоя сестра?
Я чувствовала себя, как кролик перед удавом. Такая же завороженная и такая же беспомощная.
Только перед ним, перед Ярославом Львовичем, отчего-то было не страшно показаться беспомощной, слабой.
В носу защипало, и я решилась.
— Это… это не она, — прошептала едва слышно.
— А кто, маленькая моя? — он чуть-чуть пододвинулся, и, хотя между нами еще было пространство, мне показалось, что я в своей нелепой футболке и коротких шортах чувствую исходящий от него жар.
— Ее мужчина. Ее немолодой человек, — я едва улыбнулась собственной незамысловатой шутке, и посмотрела на Ярослава Львовича, надеясь, что он тоже улыбнется.
Что уйдет это серьезность с лица, но он сделал странное.
Наклонившись, он закрыл глаза и прижался лбом к моему лбу, положив руку на мой затылок. Сердце, ничего не понимая, как и я, бешено забилось.
Но не успела я как-то отреагировать, как Ярослав Львович отстранился и, поцеловав мой лоб, встал.
— Где-то здесь должна лежать мазь…
— А если ее не будет? — зачем-то спросила я, подтянув ноги на диван и обнимая их.
— Тогда мы поедем ко мне и закажем ее через интернет, — не отвлекаясь от поисков, будто машинально, произнес мой босс.