Только очень богатые
Шрифт:
– Она правильно говорит, Росс?
– Совершенно верно.
– И вы проходили мимо комнаты Чарли, когда увидели, что он, шатаясь, направляется к окну, так? – обратился я к Сорче.
– Верно, – ответила она, на этот раз не вполне уверенно.
Сорча обернула вокруг шеи шифоновый шарф, чтобы как-то скрыть следы вчерашнего сражения. Глаза ее тяжело смотрели из-под опухших век. Я подумал, что она, вероятно, принимала на ночь болеутоляющее, чтобы заснуть.
– А куда направлялись вы? – спросил я ее ласково.
– Что? – Сорча заерзала на стуле. –
– Ладно. – Я пожал плечами. – Предположим, вы шли в никуда, но тогда – откуда?
Она в явном раздражении моргнула несколько раз.
– Ну, кажется, я возвращалась из…
– Из комнаты Уоринга? – подсказал я.
Она беспечно рассмеялась:
– Ну конечно нет! Вы уже должны бы это знать, Дэнни. Как только что заметила Аманда, никто из нас не был таким извращенцем, как он… с этим жутким набором всяческих орудий в подвале. – Она передернулась, пожалуй, чересчур нарочито. – Никогда не вошла бы в комнату Уоринга! Я боялась, что он привез с собой и на отдых эти свои ужасные кнуты и цепи!
– Ну, что установили? – спросил Росс, поднимая на меня глаза.
– Очень хорошо. – Я повернулся на своем стуле так, чтобы оказаться напротив Сорчи, и жестко посмотрел на нее. – Выходит, что вы шли либо от глухой стены, либо к ней!
Глаза ее на мгновение сверкнули.
– Вы меня совсем запутали. Я уже просто и сама не знаю, что говорю!
– Но, однако, вы прекрасно знали, что делаете, когда выталкивали Чарли из окна! – прорычал я.
Она тонко взвизгнула, закрыла лицо руками, и плечи ее затряслись.
– Вы все это всерьез, Дэнни? – спросил Росс удивленно.
– Мне кажется, он рехнулся, – насмешливо проговорила Аманда. – Просто сдвинулся со своего ничтожного умишка, который имеется у частного детектива!
– Послушайте, я сейчас расскажу вам все как было, и тогда мы увидим, что можно доказать, а что нет. Сорча пришла к Чарли в его комнату, и он был, как обычно, пьян. Полагаю, это не планировалось заранее. Может быть, он проковылял, шатаясь, к окну, и Сорча внезапно поняла, что, если она даже легонько подтолкнет его, он отправится в небытие.
– Дэнни, – иронично усмехнулся Росс, – вы как полагаете – мексиканская полиция сидела сложа руки, не проверив и не перепроверив эту версию?
– Конечно! – согласился я. – Но у Сорчи оказался в руках один козырь: было легко установить тот факт, что Чарли – пьяница. А любой пьяный может вывалиться из окна, это известно каждому, поэтому не абсурдно ли подозревать, что его подтолкнули? Но был кое-кто, кому было точно известно, что Чарли толкнули.
– Кто же это? – каркнул Рейнер.
– Это был Уоринг. Он находился в комнате напротив, и обе двери были открыты. Поэтому, когда он понял, что должно произойти, он схватил свой фотоаппарат и стал делать снимки.
– Чтобы потом с помощью этих фотографий начать шантаж, – с сомнением продолжила Дафне.
– Конечно! Для чего же еще? – кивнул я. – Уоринг в целях собственной безопасности постарался скрыть свой секрет от Сорчи. Возможно, он выждал
Взгляд, который бросила на меня Сорча, был душераздирающим. Но я увидел, как ей удалось все же выдавить несколько скупых слезинок, хотя глаза ее сверкнули зеленым светом.
– Дэнни, – прошептала она убитым голосом, – не понимаю, как вы могли даже подумать такое! Я не выталкивала бедного Чарли из окна. – Она издала несколько рыдающих звуков. – Зачем ты причиняешь мне боль? Я наняла тебя, чтобы ты нашел мои драгоценности и вора, который их украл, а теперь ты… ты…
– Ваши драгоценности никто никогда не крал, мадам. Это была месть шантажисту и одновременно ловушка, в которую вы намеревались его заманить.
– Вы забыли обо мне, Дэнни. Я совсем запутался, – подал голос Росс, беспомощно пожимая плечами.
– Что значит – расставить ловушку, чтобы поймать шантажиста? – спросила Аманда.
– Очень просто. Шантажист требует денег и угрожает обнародовать фотографии. Сорча говорит ему, что еще не вошла в права наследства своего супруга и у нее пока нет таких денег, какие он требует. Она может заплатить их, когда будет полностью распоряжаться имуществом. Однако у нее есть старинные драгоценности, и она готова ему их выслать. Убедившись, что драгоценности у него, она немедленно обращается ко всем пятерым, клянясь каждому, что только ему сообщает тайну, как единственному, кому доверяет, и говорит, что ее драгоценности украдены в день смерти мужа, что она наняла частного детектива – меня, – чтобы найти вора.
Сорча прекрасно знала, что шантажист – один из пятерых приглашенных и что драгоценности у него. Она сказала, что нанимает меня для того, чтобы найти вора, но на самом деле она наняла меня, чтобы я нашел того, кто ее шантажировал. Потому что, как только она узнает, кто это, нетрудно будет от него избавиться.
– Но, мистер Бойд, – нервно кашлянул Росс, – почему тогда все мы получили по почте по одной драгоценности?
Я повторил то, что сказал накануне вечером Россу о том, что Уоринг начал паниковать и отправил украшения четырем остальным подозреваемым, считая, что, если драгоценности окажутся у всех пятерых, все они могут стать подозреваемыми – виноватыми или невиновными.
Когда я кончил говорить, Росс медленно кивнул:
– Да. В этом есть какая-то странная логика, но миссис Ван Халсден не могла убить Уоринга, ее в момент убийства не было даже в стране.
– Правильно. Уоринга погубила его собственная трусость. Он решил, что вся ситуация слишком сложна, чтобы он мог справиться с ней без чьей-либо помощи. И он решил привлечь компаньона. Компаньон же, в свою очередь, решил, что ему-то компаньон совсем не нужен, и убил Уоринга. Вот в чем причина, почему он даже не потрудился забрать ожерелье из изумрудов и бриллиантов, которое лежало в незапертом ящике стола Уоринга. Имея в своем распоряжении негативы фотографий, этот человек потенциально становился богатым, по крайней мере, до конца жизни Сорчи.