Только один человек

Дочанашвили Гурам

У Г. Дочанашвили есть две интересные повести о своей сложной, но в то же время приносящей большую радость профессии — литературе («Дело», «Земля и Вано, и бук, де­рево»). В них

он порою явно, порой в аллегорической форме декларирует свое писательское кредо, щедро раскрывает свою творческую лабораторию, знакомит со своим отноше­нием к жизни и искусству. «Это, — пишет он, — единственное из всех существующих на свете ремесел, когда все, что бы с тобой ни приключилось, — кроме непоправимого не­счастья, — все оказывается тебе на пользу, все хорошо: и постоять в бесконечно длинной, монотонной жужжащей оче­реди, и устать до чертиков, и поголодать — все это очень даже хорошо; но самое лучшее прислушиваться к бессоннице к неразгаданным звукам ночи, ощущая внезапно накативший страх, оттого, что в этом безлюдье чьи-то лапищи безжа­лостно сдавили тебе ледяными пальцами ребра; прекрасно также и томительное ожидание, когда ты, взбешенный до последней крайности, все-таки чувствуешь где-то в уголке сердца,

что все это может пойти тебе впрок; ведь чего только стоит, приткнувшись где-нибудь в уголке и отвернув лицо в сторону, взволнованно прислушиваться к приглушенному разго­вору незнакомых людей: ты схватываешь на лету все их не­правильные, но такие естественные выражения и жадно их запоминаешь — авось когда-то, где-то, да и пригодятся; и уж нет ничего лучше, — это прямо-таки благодать божья, — как почувствовать себя выздоравливающим после тяжелой, без­надежно затянувшейся болезни».

Да, в самом деле писатель серьезно, тщательно, с любо­пытством и интересом изучает, приглядывается к жизни, к людям, их болям и радостям. Именно глубокое знание жизни и души человека одна из главнейших основ его творческих успехов. После чтения его произведений «...человек, — как сказал бы один из его персонажей, Васико Кежерадзе, — становится чуть лучше, чуть умнее, чем был до того». А это и есть важнейшая цель художественного творчества.

Леван Брегадзе