Только один год
Шрифт:
Телефон смолкает. Но я знаю, что это наверняка был Линус. «Судьба», – как сказала Марина. Но решается не вся моя судьба, а всего лишь сегодняшний вечер. А остальное принадлежит мне.
Я иду в комнату за телефоном. В облаках мелькает сине-белое брюхо самолета «КаЭлЭм». Я представляю, что вдруг оказался в нем и лечу над Амстердамом, потом через Северное море, над Англией и Ирландией, мимо Исландии и Гренландии, потом Ньюфаундленд, потом вдоль восточного
Я смотрю на телефон. Пришла куча поздравлений по поводу вчерашнего и голосовое сообщение от Линуса. «Уиллем, перезвони, как только сможешь».
Я вдыхаю поглубже, чтобы подготовиться к тому, что могу услышать. Хотя это и не имеет особого значения. Бой уже закончился, теперь я собираюсь домой.
Как только Линус берет трубку, раздается еле слышный стук в дверь.
– Алло, алло, – говорит он.
Снова стучат, на этот раз громче. Кейт? Брудье?
Я говорю Линусу, что сейчас перезвоню. И кладу телефон. Открываю дверь. И время снова останавливается.
Я крайне удивлен. И в то же время нет. Она точно такая, какой я ее запомнил, но в то же время совершенно другая, незнакомая. Я ее знаю. «Правда и ее противоположность – это разные стороны одной и той же монеты», – слышу я голос Сабы.
– Привет, Уиллем, – говорит она. – Меня зовут Эллисон.
Эллисон. Я произношу это имя в уме, и все мои воспоминания и монологи, которые я вел целый год, пересматриваются и изменяются. Не Лулу. Эллисон. Сильное имя. Надежное. И почему-то знакомое. Мне все в ней кажется знакомым. Я знаю этого человека, а этот человек знает меня. И тут я понимаю, что мне снилось сегодня утром, кто все это время сидел на соседнем кресле самолета.
Эллисон входит.
За ее спиной со щелчком закрывается дверь. На миг с нами в комнате оказываются все остальные. Яэль и Брам – какими они были тридцать лет назад. У меня в мыслях проносится вся их история, ведь она и наша тоже. И только сейчас я осознаю, что она была неполной. Сколько бы раз Брам ни рассказывал ее, он умалчивал один очень важный момент. О том, что произошло за те первые три часа, которые они провели вместе в машине.
Может, и рассказывал, но не словами. А поступками.
«И я ее поцеловал. Словно ждал ее все это время», – так говорил мой отец, который до этого был меланхоликом, и в его голосе всякий раз звучало изумление.
Я думал, его удивило ее случайное
Наверное, он был потрясен, как и я сейчас, этой таинственной встречей любви и удачи, судьбы и воли. Ведь он ее ждал. И она появилась.
И он ее поцеловал.
И я целую Эллисон.
Я завершаю предшествующую историю и, таким образом, начинаю нашу собственную.
Двойное счастье: вот оно.
Благодарности
Когда пишешь романы, приходится воровать. Я бы в первую очередь хотела попросить прощения и поблагодарить всех тех людей, с которыми я познакомилась за годы путешествий и просто по жизни, кусочки чьих историй я украла, и, поменяв имена, вложила в эту книгу. Вас слишком много, поэтому я не буду перечислять, я даже не уверена, что помню всех по имени. Но все-таки я никого не забыла. Люди, с которыми пересекаешься всего на день, могут стать источником вдохновения, а ты этого даже и не понимаешь до тех пор, пока, несколько десятков лет спустя, они не появятся в твоем романе.
Я искренне благодарю всех, кто помогал мне в работе над этой книгой, таким многонациональным винегретом – спасибо, merci, bedankt, gracias,
И, наконец, я хочу сказать спасибо вам, Ник, Вилла и Денбель: моей семье. Моим домашним.