Только одна ночь. Ошибка прокурора
Шрифт:
– На Красной поляне, – улыбаюсь я. – Потом договорились вместе жить в Шанске.
– Вот так сразу увиделись и договорились? – не унимается моя дочь.
– Да, я как Лару увидел, все для себя решил. Это ты встречаешься с пацаном с девятого класса. Уже разбегаться пора. Нафиг он нам такой нерешительный нужен…
– А мама говорит, первая любовь – самая главная, – приводит бронебойный аргумент Алиса.
– Ладно, – доев, поднимаюсь из-за стола. – Пойдемте, погуляем, к реке сходим. Глебан, я тебе свой собственный
– Феликс, – тяжело поднимается из-за стола Лара и смотрит на меня умоляюще. – Мне не нравится это имя. Может лучше, Ирчап. И звать Чапой, а?
– Тоже годится, – кивает Наум.
А я беру жену за руку, целую в макушку и выдыхаю счастливо.
– Как скажешь, девочка. Я на все согласен. Вот ты мастер придумывать интересные имена, - жарко шепчу на ушко.
Следом несется наш дурень. То ли удирает от злого дяди Наума, то ли боится нас упустить из вида. А замыкают шествие Алиска с Кириллом.
– Ух ты ж! Тут малина! – радостно вопит племянник. – Дядя Феликс, можно?
– Ну конечно, – пожимаю плечами. И мелкий устремляется в кусты, как торпеда.
– Выход к реке прямо по дорожке, – машу рукой, показывая владения. И честно говоря, горжусь красавицей Ларой, домом и немножко собой. Простая размеренная жизнь. Что может быть лучше?
– Я пойду в дом, – стоит нам только выйти на берег, морщит нос Лара. – Запах ужасный. Опять от комбината несет.
И разворачивается не дойдя до берега.
– И я с тобой! – тут же подхватывается Алиса.
– Надо запросить данные у экологов, вонь – на всю округу, – бурчу себе под нос. А сам любуюсь Ларой, неспешной уточкой ковыляющей к дому. – Кажется, они нашли друг друга, – киваю на обеих моих девчонок, болтающих без умолку.
– Главное, ты нашел, братан, – улыбается во все тридцать два Наум. – Я тебя давно таким счастливым не видел…
– Давно – это когда? – уточняю с ухмылкой. Сейчас Наум вспомнит свою сестру, а я отмахнусь.
– Когда? – глубокомысленно чешет репу. Переводит задумчивый взгляд на носящуюся по берегу собаку и заявляет весело. – А помнишь, когда ты у прапорщика Евдокимова из подсобки две банки сгущенки умыкнул. И мы их с тобой сделали в каждой по дырке и всю сгущенку сожрали, а пустые банки обратно поставили?
– Ой, как он орал! Как орал! – ржу в голос. Оглядываю реку, камыши на том берегу, какую-то лодчонку, еле различимую в надвигающихся сумерках.
– Вот ты тогда ты был менее счастлив, чем сейчас. Понимаешь?
– Наверное, да, – сгребаю Глеба в объятия. Прислоняюсь щекой к щетинистой ряшке. И снова оглядываюсь в поисках собаки. – Чапа, ты где?
Дурень копошится в траве, а затем со всех ног несется ко мне. Подпрыгивает, пачкая грязными лапами брюки. Плевать. В первый раз, что ли?
Наклоняюсь, чтобы взять щенка на руки, и слышу знакомый до боли свист.
Что, бля?!
– Ложись! – толкает меня Наум. Падает сверху, прикрывая телом. А я прижимаю к себе Чапу. Так и лежим, как обдолбанные нарики. Привиделось нам, что ли?
– Наум, ты цел? – спрашиваю, приподнимая голову. И снова свистят пули.
– Да лежи ты! – крепкая ладонь Глеба падает мне на затылок и гнет к земле. Рядом скулит Чапа. Утыкаюсь мордой в песок и больше всего молю бога о том, чтобы Лара и дети не вышли на шум.
– Ну и дела тут у тебя, – ворчит Наум, отползая к нашей калитке. Гребу за ним и с ужасом замечаю красный след на песке.
– Глеб, твою мать, – рычу, подрываясь с места. Уже во дворе отпускаю с рук собаку, затягиваю внутрь Наума и захлопываю калитку.
– Что это было? – хрипит тот и непонимающе смотрит на залитое кровью плечо.
– Разберемся, – помогаю подняться. Вызываю полицию, скорую. А сам лихорадочно думаю, как бы побыстрее перевязать Глеба, и Ларку мою не напугать.
История Кати Наумовой, сестры Глеба и первой жены Сарычева - Догнать и жениться!
– https:// /ru/reader/dognat-i-zhenitsya-b145958?c=1284524
Глава 23
Глава 23
– Тсс… Все хорошо, малыш, – прижимаю к себе Лару. – Все закончилось. Все живы. Глеб Альбертыч у нас живее всех живых, – шепчу на ушко. Глажу по животу свободной рукой и очень надеюсь, что все обойдется, и наш ребенок досидит свой первый срок до конца и не попросится на выход по УДО.
«Рудников, сука!» – усмехаюсь мысленно. Решил ва-банк пойти. Но даже лучше так. Меньше доказывать. Савве я сразу позвонил, и он уже подсуетился. Дело СК забирает.
Шутка ли! На прокурора района покушение!
Нет, сначала наши бравые дознаватели пытались убедить меня во всякой хрени. Дескать, ошибка вышла. Охотник стрельнул в утку, пуля срикошетила… Ага-ага… Целых пять раз рикошетила. Пока рикошет не погнулся.
Прицельно били, гады. Профессионалы работали.
Вот только я сразу направил следаков к Рудникову. Дрозды, конечно, суки еще те. Но у них кишка тонка для активных военных действий. И мозги нужны. А они жиром заплыли. Другое дело, незабвенный мой зам. И мотив имеется, и ресурс.
– Это в тебя стреляли, Фелечка! – всхлипывает девчонка, прижимаясь ко мне. Сердце продирает насквозь от «Фелечки». И немудрено. Меня так только мама зовет.
– Вы с Глебом похожи. Если в полутьме смотреть, можно обознаться, - шепчет Лара, пальчиком рисуя на моем плече узоры.
«Я тебе обознаюсь!» – закипает внутри неведомое доселе чувство.
Никогда не ревновал Лиду, даже когда узнал о ее изменах, ничего кроме брезгливости не почувствовал. Собрал вещи и съехал на другую квартиру. Даже обрадовался немного, будто мне руки развязали.