Только одна ночь. Ошибка прокурора
Шрифт:
– Я развелся, девочка, – выдыхает он, словно куклу доставая меня из машины. – Чапа, иди сюда, – забирает собаку с заднего сиденья. – Все. Идем. Мы оба свободные люди и имеем полное право пожениться.
– Нас сейчас распишут? – вскрикиваю в ужасе. – Феликс, я не хочу… Вернее, хочу, – поправляю себя, заметив испуганное лицо Сарычева. – Я хочу церемонию. С гостями, с родителями…
– Мои, вон, уже стоят, – кивает он на пожилую нарядную пару. – А о твоих я что-то за месяц ни разу не слышал. Дядю Рому мы точно звать не
– Почему? – смотрю изумленно.
– Я запросил распечатку всех твоих звонков, – улыбается противно. – Раде бы голову оторвать… Влезла в чужую семью. А ты о чем думала? – взирает на меня строго.
Реву от досады. Ну что за жизнь такая! Он сам все решил и сам все сделал. А я? Со мной почему не считается?
– Феликс, – окликает Сарычева мама. Худенькая и стройная. Волосы, правда, собраны в хвост. Значит, и ее поднял по тревоге. – Оксана ждет. Сегодня плотный график…
– Да, сейчас, – кивает он и берет меня за руку. – Мы распишемся сейчас, Лара. У тебя явная склонность к побегу. Надо с этим что-то делать. И мне нужны гарантии.
– Какие? – смотрю во все глаза.
– Мне ты нужна, наши дети. Королевская двойня. Дом наш. И даже Чапа. Охломон хренов.
– Зачем? – переспрашиваю требовательно.
– Я люблю тебя. Очень люблю. Если я тебе не противен, и ты хоть немного испытываешь ко мне симпатии, то выходи за меня. В лепешку разобьюсь, но сделаю тебя счастливой. Обещаю! Опять же – детям отец нужен. Лучше их растить в полной семье. Церемонию потом закатим. Только больше не сбегай от меня, пожалуйста. Я чуть не сдох сегодня.
– Я люблю тебя! – реву, утыкаясь носом в пахнущую потом футболку Сарычева. – Очень люблю. А ты…
– Ну дурак, каких поискать, – признается Феликс. Притягивает меня к себе. Целует в макушку.
– Хмм… сынок, – раздается рядом покашливание.
– Ну что, роднулька, идем? – утирает он слезы с моего лица. Целует в нос. Обнимает за плечи и представляет родителям. – Это Лара моя.
А я не знаю, куда деваться. В мятом сарафане, зареванная и с животом. Хороша невеста.
Кошусь на Феликса и улыбаюсь сквозь слезы. Жених тоже хоть куда! В черных джинсах и такой же майке. Мрачный, с собакой в руках. Лицо – как со стенда «Их разыскивает полиция».
– Феликс, а цветы? – тихо напоминает будущая свекровь.
– В машине букет, – словно очнувшись, роняет Сарычев и, достав розы, протягивает мне. – Ну что, жена, готова?
Вкладываю ладошку в его широкую лапищу. На ватных ногах вхожу в высокие двери. Сердце бьется как ненормальное, поджилки трясутся от страха, в висках стучит.
Я замуж выхожу? Даже самой не верится!
Феликс заводит меня в маленький зал, улыбается кудрявой румяной регистраторше и по-детски тянет.
– Здрасьте, тетя Оксана.
– Здравствуй, Фелечка мой дорогой. Будьте счастливы, дети! – смаргивает слезы женщина,
– Это мамина сестра, моя тетка родная, – шепчет мне на ухо Сарычев и улыбается счастливо. – Скажи мне «да», девочка!
Глава 39
– Согласны ли вы? – официально и строго спрашивает Лару моя тетка.
Та молчит. Ошарашенно смотрит на Оксану, потом переводит растерянный взгляд на меня. Да еще за живот держится.
Ну капец!
– Что? – обнимаю Лару за плечи. – Что случилось, малыш?
– Дети… Они как-то не так перевернулись, – охает она и добавляет в ужасе. – Я чувствую… что-то не то.
– Едем к врачу. Потом распишемся, – останавливаю я церемонию. Мне сейчас положить на этот долбаный официоз. Главное, Лара и дети. А в ЗАГС еще вернемся. Вообще не проблема.
– Мама, звони Сергеевне. Она на месте хоть? – приказываю мимоходом и снова сосредоточиваю все внимание на Ларе. – Сама идти можешь? Или я тебя понесу? Тут недалеко, полквартала всего.
– Не знаю, – растерянно шепчет Лара и плачет.
– Так, без паники, девочка, – машинально целую в висок. – Пойдем потихонечку. Не будем времени терять. Мама сейчас доктора хорошего вызовет. Она Алиску мою принимала. Все будет хорошо…
Около нас суетятся родственницы. Мама звонит Ирине Сергеевне, а тетка подставляет стул для Лары.
– Может, скорую вызвать, Фелечка? – причитает негромко.
– А то родим у тебя в зале торжественных обрядов, – усмехаюсь криво. А у самого поджилки трясутся. Это я виноват, бл.ть. Какого хера вывалил на Лару ведро говна и уехал? С хера ли такой говорливый стал? И что теперь делать?
Разозлился, а сдержаться не смог. Баклан, бл.ть.
«Тору надо звонить, вот чего!» – сквозь волну дикой паники пробирается здравый смысл. Дети только перевернулись, значит, время еще есть. Помню, как Катя Алиску рожала. Я тогда полночи в приемном покое провел. И если Торганов сейчас выедет из Шанска, то должен успеть.
«Лишь бы ответил!» – поднимаю глаза к потолку. Тупо таращусь на лепнину. Молюсь, или нет – сам не знаю. Но когда в трубке слышится знакомый голос, выдыхаю с облегчением.
– Витя, у меня тут Лара рожать надумала. Сможешь подскочить?
– Я в Агдальске, бро, – отрывисто роняет он в трубку. – Какое состояние? Воды отошли? Я сейчас выезжаю… Марине позвоню. Не боись.
– Погоди, а мы в Марфинской, – останавливаю друга. – В ЗАГС заехали. Сейчас вот в больничку пешочком пойдем.
– Я знаю, где это. Сейчас буду. Задержитесь в ЗАГСе минут на пятнадцать. Надо смотреть по состоянию.
– Хмм… Хорошо. Ждем тебя, – произношу неуверенно. И сам не знаю, что делать дальше. За детей боюсь, а больше – за Лару. Как оно все пройдет? Без подготовки. Внепланово!