Только он
Шрифт:
— А, виски.
Калеб хмыкнул.
— Можно называть это как угодно, важно, что у них этого так много, что они оставили полдюйма зелья в бутылке.
Виллоу нахмурилась. Об этом она слыхала немало — и, к сожалению, ничего хорошего. Этот сброд был весьма пестрый: белые и мексиканские бродяги, порвавшие со своим племенем индейцы, полукровки, которые не признавали законов ни белых, ни индейцев.
— Но ведь команчи обычно обитают гораздо южнее, — с надеждой сказала Виллоу.
— Это когда армия прогоняет их. Армия воевала с повстанцами,
Виллоу теперь уже с чувством тревоги окинула взглядом обширную живописную страну, которая служила естественным сборным пунктом для людей, ищущих проход через горы.
— Хорошо, а? — спросил Калеб так, словно он владел этими просторами. — Отсюда не видно, но с той стороны с гор круглый год бежит ручей. Там можно построить дом, который будет защищен с трех сторон, а с четвертой стороны могут пожаловать, разве что горные козы. Вода вкусная, и ее в избытке.
Эмоциональность, с которой говорил Калеб, заставила Виллоу оторвать взгляд от пейзажа и посмотреть на человека. Калеб любил эту страну. И хотя он знал ее суровый нрав, он продолжал восхищаться ее возможностями.
— Если построить дом в правильном месте, человек будет чувствовать себя в безопасности, — продолжал Калеб. — Скот будет пастись летом на высокогорье, а на зиму сено можно косить в низине. Через несколько лет, если человек хорошо поработает, он обеспечит себя почище любого джентльмена из Виргинии.
Виллоу снова посмотрела вокруг, на этот раз глазами Калеба, увидев места, где можно надежно укрыться, а также места, которые могут подвергнуться нападению.
— Вы всегда так рассуждаете? — спросила она.
— Я уже десять лет мечтаю разводить скот. Остановка лишь за тем, чтобы найти подходящее место и деньги для начала.
— Нет, я имею в виду, вы всегда думаете о сражениях?
Калеб бросил искоса на Виллоу взгляд, в котором читались изумление и недоверие.
— Южная леди, каждый, кто хочет здесь выжить, рассуждает таким же образом. Это так же естественно, как помнить о межевом столбе впереди и позади. Бог создал эту землю красивой и привлекательной для самого дьявола. Если ты не будешь смотреть в оба и держать ушки на макушке, тебя здесь ждет печальный конец.
— Тогда зачем вы хотите стать владельцем ранчо именно здесь?
Улыбку Калеба нельзя было назвать ни доброжелательной, ни веселой.
— На востоке и в Калифорнии лучшие земли уже заняты другими людьми. Здесь все иначе. Человек может взять себе столько земли, сколько сможет защитить. Я неплохой боец, Виллоу, и знаю толк в скотоводстве.
— Значит, вы хотите поселиться здесь и стать фермером?
Калеб с отсутствующим видом кивнул, продолжая, в отличие от женщины, смотревшей на него, любоваться пейзажем.
— Такие горы и долины можно найти и в нескольких днях езды к югу от Сан-Хуана, — сказал он. — Пастбища там отличные,
Еще раз окинув взглядом живописную долину, Виллоу снова посмотрела на человека с суровым лицом, который внимательно следил за любым движением в кустах, стараясь определить, был ли причиной этого ветер или человек. Скорее всего — люди.
Команчи.
Беспокойство охватило Виллоу. Она никогда не считала, что Запад слишком цивилизован, но и не могла себе представить такой дикости. Это в каком-то отношении походило на войну. Постоянно требовалось быть начеку, халатность могла стать роковой. Вообще-то Виллоу привыкла жить в напряжении во время войны. Она научилась всего остерегаться, чутко спать, укрываться с матерью в лесу при первых признаках опасности.
Но эта обширная дикая страна была несравнима с ее фермой. Здесь она настолько зависела от силы Калеба, его боевого мастерства и знаний, что это пугало ее.
«Он предупреждал меня, что так будет, — напомнила себе Виллоу. — Он сказал об этом четко и ясно».
Она передернула плечами, вспомнив тот разговор.
«Там, куда мы направляемся, о законе и слыхом не слыхивали. В этих горах каждый заботится о себе сам, и никто другой за него это не сделает.
А что делать женщине?
Женщине нужно взять в мужья человека, который защитит ее и детей».
Прошло всего несколько дней с того момента, как она услышала и пропустила мимо ушей предупреждение Калеба, полагая, что ничего не может быть страшнее пережитой войны. Но сейчас ей казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как она простилась с непритязательным комфортом Денвера и углубилась в страну, которая становилась все более дикой по мере продвижения к западу.
И все же она не вернулась бы на благополучный, безопасный Восток. В Скалистых горах ее поджидало нечто такое, что согревало и окрыляло.
Виллоу закрыла глаза, вбирая в себя окружающие звуки. Одна из лошадей заржала и ударила копытом. Заскрипело седло, когда Калеб переменил положение. Птица вспорхнула и улетела к югу, Не ощущалось запаха дыма, пиленых дров или вспаханной земли. Ветерок доносил лишь первозданные запахи, река жизни текла своим чередом, обвевая и лаская ее.
— Черт возьми, Виллоу, я же сказал, что вернусь. Вы что, не верите мне?
Вздрогнув, она открыла глаза
— Конечно, верю
— Тогда в чем проблема?
— Ни в чем, — сказала она, грустно улыбнувшись. — Во всяком случае, в вашем понимании. Это просто… — Она на момент замолчала. — Я вдруг поняла, что люблю эту чистую, дикую страну, хотя она небезопасна. — Виллоу улыбнулась губами, которые были близки к тому, чтобы задрожать. — К такой мысли нужно привыкнуть.
Некоторое время Калеб внимательно вглядывался в ее лицо, затем сказал:
— Если хотите быть в безопасности, нужно оставаться дома.