Только он
Шрифт:
На щеках ее выступил румянец, и улыбка ее была чуть лукавой.
— Нигде не болит
— И не ноет?
— Во всяком случае, лечению это не подлежит… А у тебя где-нибудь ноет?
Пока Виллоу это говорила, рука ее двинулась под покровом волос и коснулась мужской плоти между бедер Калебэ Он вздрогнул от неожиданности. Виллоу отдернула руку.
— Прости, пожалуйста, — заволновалась она. — Я не хотела сделать тебе больно.
Калеб задержался с ответом, стараясь восстановить дыхание и успокоить бешеный стук сердца.
— А ты и
— Ты дернулся…
— Вот если бы в тебя попала молния или по телу пробежали токи… Примерно это я и почувствовал. Но токи были приятные, и никакой боли не было… Удивительной силы токи…
Виллоу широко раскрыла глаза.
Калеб улыбнулся, несмотря на пламя, полыхавшее в его теле.
— Дерзай, душа моя. Исследуй. Теперь ты не застанешь меня врасплох.
— Я не хотела бы причинять тебе боль.
— Тогда ты тем более должна приласкать меня, потому что я горю желанием ощутить эти нежные тонкие пальчики на себе.
Оторвав глаза от лица Калеба, Виллоу перевела взгляд на его тело. Он сидел лицом к ней, упираясь коленями в разостланное одеяло. Рельефно выступали могучие мышцы бедер. И не менее рельефно — мужская плоть, чутко среагировавшая на прикосновение Виллоу.
Несмотря на недавнюю близость, тело Калеба во многих отношениях представляло для нее тайну. После некоторых колебаний Виллоу позволила своей руке опуститься на его бедро, которое так отличалось от женского. Волосы у него на ногах были густые, черные, блестящие, горячие от солнца, кожа теплая и глянцевая, мышцы не правдоподобно твердые. Кожа на ногах у Калеба была темнее, чем у нее, хотя и светлее, чем на груди.
— Ты работал раздетым до пояса? — спросила Виллоу.
— Иногда.
Бушующая в нем страсть сделала его голос хриплым и низким. Он пришел к выводу, что ловить на себе взгляды Виллеу почти так же приятно, как и ощущать ее нежные прикосновения. Видя любопытство и восхищение в ее глазах, он почувствовал себя огромным и крепким, как гора.
— Но никогда не раздевался полностью, — заметила Виллоу, коснувшись бледной кожи, которая никогда не видела солнечных лучей.
— Я ведь уже сказал, душа моя. Это так же ново для меня, как и для тебя.
Она улыбнулась.
— Мне это очень по душе. Мне приятно трогать тебя так, как раньше никто не трогал.
— Да ты не очень и трогаешь меня, — с некоторым укором произнес Калеб, — но все равно ты права. Ты совершенно неповторима. И для меня все ново.
С улыбкой глядя в глаза Калебу, Виллоу провела пальцем по его бедру. Она заметила, как сузились его глаза и напряглись мышцы ног, как участилось его дыхание, когда она приблизилась к очагу страсти. Ее пальцы потрогали густую подушечку волос вокруг мужской плоти. Вначале робко, затем все смелее она стала гладить твердую плоть. Когда Виллоу коснулась округлого окончания, она ахнула от удивления и восхищения.
— Неудивительно, что ты не причинил мне боли. Здесь все такое нежное, гладкое, атласное… И теплое.
Калеб
Рука Виллоу замерла.
— Прошу прощения, — хрипло сказал Калеб. — Я никак не хотел шокировать тебя.
— Я не шокирована, — пробормотала она.
— Зато я шокирован.
Виллоу удивленно посмотрела на него.
— Я не привык так быстро терять контроль над собой, — пояснил Калеб.
— Ах, вот оно что…
— Я к этому совсем не привык…
— А тебе… — Она запнулась. — Тебе нравится, когда я трогаю?
Калеб улыбнулся.
— А как ты сама думаешь?
Виллоу вздохнула и сказала:
— По-моему, я никогда не трогала ничего более привлекательного… Ты сделал меня бесстыдной, Калеб. Ну и пусть!
Он наклонился и нежно поцеловал ее.
— Нам нечего стыдиться. Стыд нужно оставить людям, которые обманывают, воруют и разрушают. А быть вместе, как мы, — это значит создавать. И это — благое дело.
— Да, — прошептала Виллоу. — Это здорово. Это как замок и ключ… Мужчина и женщина… Две половинки одного целого. Всю свою жизнь я подозревала это, хотя и не знала. — Виллоу улыбнулась Калебу. — Мир был бы очень скучным, если бы мужчины и женщины были одинаковы.
Калеб засмеялся, затем замер, когда тонкие руки Виллоу скользнули между его ног. Потом он заставил себя пошевелиться, позволяя ей отыскать то, что она хотела. Он был вознагражден нежнейшим исследованием, от которого едва не потерял сознание. Калеб застонал, пытаясь сдержать дрожь экстаза, но преуспел в этом лишь частично.
Удивленно охнув, Виллоу снова рассматривала шелковистую жидкость.
— И сколько же времени, по-твоему, тебе понадобится, — тихонько спросила она, — чтобы ты привык к тому, что теряешь контроль над собой?
— Не знаю, — признался Калеб, — но подозреваю, что ты хочешь это выяснить.
— Если ты не будешь возражать. — Голос Виллоу был нежным, как и руки, которые касались его тела. — Я открыла, что мне приятно трогать тебя в том месте, где ты больше всего мужчина. Мне приятно видеть, как ты щуришь глаза и напрягаешь тело, пытаясь сдержаться. Ты очень сильный, Калеб… Мне нравится твоя сила.
Кончики пальцев пробежали по атласному окончанию плоти, гладкость и пульсирующее тепло которой приводили Виллоу в восхищение. Прикосновение вызвало появление горячей капли. Это произвело такое впечатление на Виллоу, что она почувствовала, как подобным же образом откликнулось ее тело. Девичьи ладони любовно скользили вдоль плоти, баюкали, трогали, дразнили ее и восхищались этим чудом.
Волны трепета пробегали по телу Калеба. Пальцы Виллоу все быстрее скользили по его плоти — и все более частым становилось ее дыхание.