Только про девчонок
Шрифт:
А дед Ваняткин, как рассказывает корреспондент, был очень смелым, только об этом никто не знал. Только и было известно кочкинцам, что подстрелили его на охоте…
Корреспондент все узнал. Он даже нашел того большевика, которого Сажин и Бугаев с фальшивыми документами освободили из-под ареста. Еремин его фамилия. А живет он в Волгограде. Так вот этот Еремин и рассказал корреспонденту все, как было.
Прав был Илья Иванович, когда говорил на Громке, что, возможно, Ваняткин дед смастерил
Большевики послали Еремина на Хопер, чтобы объяснил казакам правду про царя, про войну с Германией, которую вел тогда царь, про большевиков, которые боролись с царизмом. Ходил он из хутора в хутор, рассказывал, людей надежных для большевиков подыскивал. После того, как его освободили из-под ареста, он жил у Бугаевых в омшанике. Там, в омшанике, сидя днем со свечкой, писал прокламации. Бугаев развозил их надежным людям.
Однажды Еремин пожаловался Бугаеву:
— Глаза устают. Достать бы печатный станок…
Бугаев никогда не видал печатного станка, спросил:
— А сделать его можно?
— Станок-то сделать можно, да шрифты где взять.
— А что это? — не понял незнакомое слово Бугаев.
— Буквы, из которых набираются слова.
— Так я могу слова вырезать на дереве.
— Это долго, — засомневался Еремин.
Три дня потом не показывался Бугаев в омшанике, а на четвертый день принес дубовый брус, а на нем прокламация слово в слово вырезана. Обрадовался Еремин, рассказал, как делать станок.
Много потом напечатали они прокламаций и разнесли по хуторам. И еще бы много напечатали, если бы пристав не пронюхал, где прячется Еремин. Пришлось оставить омшаник, а станок перенести на лодку. Как будто на охоту уходил по утрам Ваняткин дед. На самом деле винтовку брал на случай, если придется защищаться.
Было время большого разлива, когда Бугаев и Еремин, спрятавшись в Бобриной протоке, печатали прокламации. То в одной, то в другой стороне слышались гулкие ружейные выстрелы охотников. А в общем-то было тихо.
Громче выстрела прозвучал поблизости осторожный всплеск весла. Еремин оглянулся, шепнул товарищу:
— Выследили нас ищейки.
По протоке продвигалась лодка. В лодке два гребца и участковый полицейский пристав.
— Ну-ка, молодцы, выходите на чистую воду! — крикнул пристав.
Бугаев сел за весла и погнал свою лодку напрямик затопленным тальником.
— Не уйдете, голубчики! — кричал пристав и командовал гребцам: — Раз-два, взяли! Раз-два, дружно! Дружно! Дружно!
Уйти нужно было. Прямые улики. В лодке — прокламации. В лодке — большевик, которого ищут. Догонят — конец ему. Ваняткин дед нажимал на весла. Ему бы выйти на Громок, в камыши, а там — ищи-свищи Еремина.
Жмут вовсю ищейки, да только никак не догонят
— Стойте! — приказал он.
Лодка уходила.
Пристав прицелился из револьвера.
— Стрелять буду.
— Греби! — приказал Еремину Бугаев и взялся за винтовку.
Револьверная пуля врезалась в корму лодки. Бугаев выстрелил в ответ. Раненый пристав упал на руки своих помощников.
В займище слышались выстрелы охотников, на Громке стреляли тоже. В этой схватке и погиб смелый большевик Бугаев. Еремину уйти не удалось.
Все это Ванятка прочел в газете. Но все это он хотел услышать сам, от самого Еремина, и потому поспешил к Натке.
— Остановитесь! — замахал он рукой.
Шофер притормозил, Ванятка на ходу прыгнул на крыло и сунулся головой в кабину.
— Ты найдешь Еремина в Волгограде?
— Обязательно.
— Пригласи его к нам.
— Приглашу. Но он, наверно, старенький. Не поедет.
— Наверно, — согласился Ванятка. — Как моя бабушка. Или как дед Семен Сажин.
— Ты сам приезжай к нам на зимние каникулы. Вместе сходим.
— Если мать отпустит, — обрадовался приглашению Ванятка.
— Отпустит. Ты уже самостоятельный.
Ванятка смутился.
— Летом снова приедешь?
— А как же.
— Будешь искать с нами подсвечники?
— Буду. Мы вместе с нашим Сергеем приедем. У него акваланг настоящий, с баллонами.
Еще раз от автора
Милые мои девчонки! Догадываюсь — некоторые из вас уже думают: «Вот еще раз встретимся и обязательно скажем: «Не выполнил обещание автор». И вы будете правы. Но что делать мне? Я честно хотел написать только про девчонок, но и сам не заметил, как они, мальчишки, проникли в мою повесть уже в самом начале. Выгонял я их, но избавиться не смог. Такой уж это народ — мальчишки. Однако я думаю, вы согласитесь, что девчонки в повести — все-таки главные.