Только про девчонок

Как-то на встрече с ребятами в детской библиотеке, что находится в Северном городке Волгограда,

девчонки мне сказали:

— Все про мальчишек пишете, а про нас не пишете…

Упрек был справедливый. В самом деле, все мои рассказы про мальчишек. Как это получилось — и сам не знаю. Наверно, потому это получилось, что сам был мальчишкой, и дела мальчишек мне понятнее.

В тот день я обещал написать книгу про девчонок.

Но едва я сел за стол — тут как тут мальчишки. Приоткрывается дверь в мою комнату, просовывается озорная мордашка, и я слышу:

— А про нас?

— Закройте дверь, — говорю я. — Про вас и так много написал. Вон даже обижаются девчонки. Только про них. Только про девчонок моя повесть.

Солонцовский шофер хотел сбросить ее на грейдере, напротив Кочек. Именно сбросить. Остановил машину, стал на крыло и сказал:

— Ну вот, приехали.

Натка глянула в сторону своего хутора. Далековато до него идти, и шоферу чего стоит завернуть. Десять минут — и там.

Шофер был старше Натки года на два, на три. И потому она разговаривала с ним, как с ровней. Она так и сказала:

— Тебе ничего не стоит завернуть. Десять минут потеряешь, а я на два часа раньше приеду домой.

Десять минут для шофера в общем-то не так уж много. Он прежде заворачивал и подальше. Но… раньше его вежливо просили. А эта… С чего это она решила, что делает ему бог знает какую приятность, что сидит в кузове. Па-а-думаешь, королева.

— Бойка ты, — сказал шофер. — Я ведь могу прокатить тебя до Солонцов.

— А, кати, — огрызнулась Натка. — Тогда тебя председатель заставит отвезти меня в Кочки.

Шофер решительно сел за руль. Машина громыхнула шестернями скоростей и запрыгала по ухабинам. Натка уселась удобнее, чтобы не трясло. Шофер оглянулся через заднее окошко и снова остановился. Забрался в кузов.

Груз у Натки небольшой: рюкзак, две пары ластов и две маски для подводного плавания, ружье для подводной охоты да клетка со скворцом. Вроде бы и не тяжело. Но если нести это семь километров, то… В самом деле, почему бы и не завернуть ему в Кочки, в которые никогда не ходят автобусы? Но он не хотел.

— Вытряхивайся, — приказал шофер.

— Теперь

бы уж давно были в Кочках, — сказала Натка. — Ну чего тебе стоит?

— Вот пиявка… Я кому сказал?.. — Он схватил Наткины зеленые ласты и закинул их на обочину дороги. Взялся за рюкзак, поднял над бортом. Натка спокойно предупредила:

— Там ваза из чехословацкого стекла. Разобьется — у тебя получки не хватит расплатиться.

Шофер осторожно положил рюкзак к Наткиным загорелым ногам и решительно взялся за клетку. Уж ее-то он забросит еще дальше ластов. Но не успел он замахнуться, как скворец вежливо, почти на нормальном русском языке, сказал:

— Зд-р-р-равствуй.

Удивленный шофер поднес клетку к глазам, стал рассматривать говорящую птицу.

— Здо-ро-во, — ответил врастяжку.

— Как поживаешь? — спросил скворец.

— Вот эт-та пассажир! Го-го-го! — загоготал шофер. — Вот-та пассажир! Эх, ладно! Бери свои лягушачьи лапы, поедем.

— Хитрый. Я слезу, а ты газанешь — и был таков. Сам принеси.

Что оставалось делать шоферу. Конечно, принес ласты. Взял клетку со скворцом к себе в кабину, повесил ее на зеркальце перед собой и пригласил Натку в кабину.

— Так уж и быть, отвезу. Скажи спасибо ему. Он вежливей хозяйки. — И спросил скворца: — Как поживаешь?

Скворец не удостоил шофера вниманием. Он глядел через окно на дорогу, по которой, теряя белые перья, тихо шла машина с инкубаторскими курами. Когда машина пропылила мимо, скворец повернулся на жердочке и, будто вспомнив про вопрос, сказал:

— Спасибо.

Довольный шофер гоготал. Натка улыбалась.

— Как его звать?

— Степкой.

— А тебя?

— Наташей. А вообще — Натой.

— Что Наташа, что Ната — все равно, — сказал шофер. — А я — Борис на ниточке повис… Где ты его взяла? — кивнув на Степку, спросил он.

— В городе. Сергей, муж моей сестры, поставил на балконе скворешню, а ее ветер свалил. Скворчата погибли. Один только остался. Мы его взяли к себе.

— И выкормили? Вот, наверное, мороки было с ним!

— Мороки много. Знаешь, как много они едят. Если бы не ребята, я бы не выкормила его. Они таскали ему червей, кузнечиков.

— А говорить кто же научил?

— Сергей… — Натка оживилась: — Скворцы понятливые, любят подражать. Только нужно, чтобы они, когда маленькие, кроме человека, никого не слышали. А то птиц разных наслушаются и говорить не будут.

— Выходит, по-птичьему говорить легче?

— Гораздо.

— А ты что ж, городская?

— Нет. Кочкинская. Сестра Лида живет в Волгограде.

— В гости ездила, значит?

— Нет. Я у нее живу. Как закончу десятилетку, поступлю в институт. Тогда Шурка поедет. Это моя сестренка.

Через несколько минут машина пылила уже где-то за околицей.

Дома никого не было. На двери сеней Натка увидела записку: «Бабушка, я ушла за коровой. Ключ под тряпкой на крыльце».