Только про любовь
Шрифт:
– Они из нашей лыжной команды, – объяснил Томаш.
– А, лыжи, – равнодушно произнесла одна из девушек и продолжала беседу с собеседником, прерванную появлением Катринки и Жужки.
Эта ее реакция не говорила о том, что улетучился спортивный энтузиазм и люди утратили интерес к спорту и спортсменам. Просто неожиданные и волнующие события захлестнули Чехословакию, вовлекая и массы студентов. Коммунистическая тирания в средствах массовой информации и в искусстве наконец-то начала ослабевать. Либерально настроенные журналисты и писатели из еженедельной газеты Союза писателей «Литерарни новини» не ограничивались теперь лишь литературными обозрениями – их статьи
– Так вы из лыжной команды Праги? – поинтересовался один из парней, восхищенно улыбаясь Жужке и Катринке.
Катринка и Жужка кивнули.
– И страны, – добавил Томаш.
– Вы были в Валь-д'Исере? – спросил Ян, высокий, очень худой молодой человек. Лицо его было сосредоточенным, серьезным, а за очками в металлической оправе блестели серьезные глаза. Он был одним из лучших друзей Томаша и сейчас, хотя он и знал Катринку уже несколько месяцев, чувствовал смущение от ее присутствия и с трудом заставил себя говорить.
Катринка снова кивнула.
– Мы только что вернулись, – ответила она.
– А что вы здесь делаете? – спросила полная девушка, вытягивая сигарету из пачки, лежавшей на столе.
– Кубок мира, – вмешался кто-то, удивляясь ее невежеству.
– Ах, да, конечно. Я забыла. Ну и как наши дела?
– Ты что, не читаешь газет? – раздался еще один недоумевающий голос. Это была маленькая темноволосая девушка с великолепной светлой кожей и большим крючковатым носом.
– Мы победили. По крайней мере, команда женщин в скоростном спуске. Первой пришла Катринка Коваш.
Когда Томаш и Жужка засмеялись, девушка обернулась к ним.
– А что? Разве в газете ошибка?
Обычно на официальную газету «Руде право» можно было положиться: уж что-что, а о победах спортсменов она информировала достаточно правдиво.
– Катринка Коваш перед тобой, – сказал Томаш, указывая на нее сигаретой.
Девушка с большим носом улыбнулась и протянула Катринке руку.
– Я не расслышала ваши имена. Здесь было так шумно. Очень рада познакомиться с вами.
– Добрый день, – ответила Катринка с дружеской скромной улыбкой, пожав ее руку.
Катринка была единственным ребенком в семье и постоянно окружена вниманием, но сама она никогда не стремилась быть в центре внимания и всегда держалась так естественно, что это обезоруживало. Она излучала добро, любила людей, и, естественно, многие любили ее.
– Расскажи нам о соревнованиях, – нетерпеливо попросила девушка с большим носом.
– А как твои успехи, Жужка? – спросил ее Томаш, вальяжно улыбаясь и явно желая произвести на нее впечатление.
– Она стартовала за мной, – быстро попыталась ответить на его вопрос Катринка, чтобы переключить его внимание на себя. – И победила бы, если бы я сделала хоть одно неверное движение.
– Только
Потом разговор пошел о теннисе и других видах спорта и, конечно же, о последних фильмах. Только о политике не говорили. Прошлые годы сделали эту тему почти запретной, и немногие были готовы нарушить это табу.
Несмотря на поздний час, кафе было по-прежнему заполнено народом. Табачный дым стал плотнее, а разговоры еще шумнее. Сквозь всеобщий гам пробивались отрывки песен: популярные произведения «Битлз» на чешском языке вперемежку с вальсами и польками.
– Пойдемте танцевать, – предложила Катринка.
– Я устала, – ответила Жужка.
– Но ведь еще рано. – Она была возбуждена после соревнований, ее внутренняя энергия требовала выхода. Это потом Катринка свалится от усталости и, возможно, проспит весь следующий день, но сейчас ей хотелось танцевать.
– У меня раскалывается голова, – пожаловался Томаш.
– Не пей так много, – ответила Катринка.
В конце концов, ей удалось уговорить Томаша и Жужку и еще несколько человек присоединиться к ней. Когда кафе закрылось, они надели свои плотные шерстяные жакеты и вышли в холодную ночь. На небе была яркая луна, освещавшая широкий бульвар, который тянулся вдоль Влтавы. На том берегу был Малый город, который много веков назад возник за старой городской стеной. А на холме над ним, будто сказочный замок, возвышались башни и башенки Градчан.
Томаш, Жужка и Ян забрались в маленький голубой «фиат» Катринки, а их спутники – в «шкоду», которая стояла неподалеку. У Катринки теперь было достаточно денег, чтобы позволить себе такую роскошь, как маленькая машина и дорогой газ для ее заправки. Катринка получала спортивную стипендию, что-то давала распродажа ее старой спортивной формы и вещей, а еще она немного заработала в мюнхенском отеле. Сбывались предсказания Оты Черни и оправдывались надежды Иржки Коваша.
– Катринка, в тебе слишком много энергии, – добродушно заметил Томаш, прижимаясь на заднем сиденье к Жужке.
– Глупости, – ответила Катринка. – Это тебе так кажется, потому что ты слишком ленив. Она улыбнулась Яну, который сидел на переднем сиденье рядом с ней. Он был слишком хрупким, чтобы заниматься спортом, и всегда восхищался такими спортивными людьми, как Томаш и Катринка. Когда же спортсменки были красивыми женщинами, то его преклонению не было предела. Он восторженно смотрел на Катринку, пытаясь что-нибудь сказать, но так и не мог и только кивал ей со слабой извиняющейся улыбкой.
– Ленивый! – притворно обидевшись, воскликнула Жужка. Катринка завела мотор и включила передачу.
– Знали бы вы, сколько мне приходится работать, чтобы не отстать от нее. Я падаю от изнеможения, а она, кажется, никогда не устает.
Ее всегда изумляло, сколько было энергии у стройной Катринки.
– Я тоже устаю, – не согласилась с ней Катринка. – Иногда просто падаю, – она снова улыбнулась Яну.
– Да, конечно, – поддержал ее Томаш, – но, к несчастью, не раньше, чем умотаешь всех остальных.
Катринка переехала через мост 1 мая – один из мостов на Влтаве – в Малый город и по лабиринту узких, вымощенных булыжником улиц добралась к Мальтийской площади, на которой находился старинный винный погреб «Москва» в готическом стиле. В погребке вдоль стен стояли старые дубовые бочки. Посетители танцевали под музыку чешской группы, которая пыталась подражать «Роллинг Стоунз». Громкая музыка заряжала всех той же неистовой энергией, которую всегда любила Катринка.