Только с дочерью

Хоффер Уильям

Буря недовольства, разразившаяся в США по поводу военных поставок, меня, впрочем, как и всех тех, кто последние годы жил в Иране, чрезвычайно удивила. Там ни для кого не было секретом, что США поддерживают обе стороны – Иран и Ирак – в их затяжной войне.

Махтаб с трудом адаптировалась

к жизни в Америке, однако присущий ее возрасту оптимизм взял свое. В школе она получает только отличные отметки и вновь, как и прежде, излучает счастливый солнечный свет. Временами она скучает по своему отцу, но не по безумцу, который держал нас заложницами в Иране, а по нежному и любящему «папочке». Скучает она и по своему кролику. Мы обошли множество магазинов игрушек, но так и не нашли ему замену.

По возвращении в Америку я встретилась с Терезой Хобгуд, сотрудницей Госдепартамента по делам неблагополучных семей, которая поддерживала моих близких в течение этих тяжелейших восемнадцати месяцев. Она одобрила мою идею написать книгу – в предостережение остальным. Отдел, в котором работает Тереза, занимается как раз теми случаями, когда женщин и детей силой удерживают в Иране или других исламских странах. В картотеке Госдепартамента таких жертв свыше тысячи.

Мы с Махтаб свыклись с мыслью о том, что, возможно, нам всю жизнь придется опасаться возмездия Махмуди – ему и пол земного шара не помеха. Он может добраться до нас сам или подослать кого-нибудь из своей многочисленной армии племянников. Махмуди знает, что, если задумает похитить Махтаб, закон его далекой страны всецело на его стороне.

Однако Махмуди, возможно, не отдает себе отчета в том, что и я способна на возмездие.

Теперь у меня есть могущественные друзья и в Соединенных Штатах, и в Иране, и они никогда не допустят его победы. Не стану входить в подробности предпринятых мною мер предосторожности. Скажу только, что мы с Махтаб живем под вымышленными именами в одном из американских городов.

О Махмуди мне не известно ничего, за исключением тех сведений, которые сообщила мне Эллен в своем письме от четырнадцатого июля 1986 года, – письмо было передано мне мамой. Вот что писала Эллен:

Дорогая Бетти,

я искренне надеюсь, что это письмо застанет тебя в добром здравии. Вообще-то я ожидала, что ты дашь о себе знать первая. Ведь я считала тебя близкой подругой.

Несколько раз после твоего исчезновения мы бывали у твоего мужа. Я даже помогала ему вас разыскивать. Так я беспокоилась. Легко себе представить, что я опасалась самого худшего. Я до сих пор так и не знаю, что же произошло.

Мы не видели доктора Махмуди вот уже несколько месяцев. Однажды мы хотели к нему заглянуть, но его не оказалось дома. Всю зиму, вплоть до иранского Нового года, мы навещали его, поддерживали с ним связь. С каждым нашим приездом снеговик, которого вы с Махтаб вылепили, делался все меньше и меньше, пока наконец на земле не остался лежать только лиловый шарфик. Снеговик растаял в весеннем воздухе, видно, ты тоже…