Только с тобой
Шрифт:
— Прости, я не совсем понимаю…
— Хотелось бы знать, остался ли он таким же ублюдок, каким был до того, как грохнулся башкой об землю?
— Тревор, ну как ты можешь так говорить?! — с мягким упреком заметила Келси.
Сообразив, что снова сказал бестактность, Тревор состроил покаянную гримасу.
— Ты права, — с показной кротостью пробурчал он. — Прости, кажется, я увлекся. — И с легкой коварной усмешкой добавил: — Так как он?
— О, ради всего святого! — досадливо пробормотала Келси.
— Тревор, — вздохнула Тара, — по-моему,
— Да будет тебе, я ведь просто спросил. Люди не меняются в одну ночь, знаешь ли. Похоже, однако, что наш дорогой Джарред скоро станет самим собой. Что ж, ничего не попишешь.
Келси сделала вид, что не слышит. Раз уж сам Джарред заявил, что меньше всего хотел бы снова стать самим собой, так что же ей-то говорить?!
Пару минут спустя с чертежами под мышкой влетел Митч.
Просмотрев эскизы и убедившись, сколько сил, времени и труда вложил в них Митч, Келси только вздохнула.
Это было лишним подтверждением того, что прошло уже немало времени с тех пор, как у Тревора зародилась идея заняться этим проектом.
Ей стоило немалых усилий сосредоточиться на разложенных перед ней чертежах, и к тому времени, как она выслушала одного за другим и Митча, и Тревора, горевших желанием обсудить, как здание будет выглядеть с десяти разных направлений, Келси почувствовала, что валится с ног от усталости.
Украдкой бросив взгляд на часы, она решила, что пора удирать.
— Тревор, мне нужно ехать в больницу. Обещаю, что завтра с самого утра буду на работе.
— В больницу?! Что, прямо сейчас? — Тревор с трудом оторвал взгляд от разложенных перед ним листов.
— Но ведь он все-таки мой муж, — сказала она. И, не прибавив больше ни слова, направилась к выходу.
На лице детектива Ньюкасла застыло брюзгливое выражение, обычное для человека, который либо слишком многое успел повидать в жизни, либо слишком устал, чтобы изображать энтузиазм по поводу нового интересного дела. Слишком короткий галстук позволял любоваться его кругленьким брюшком, туго обтянутым белоснежной сорочкой, и синим пиджаком. Он развалившись сидел на стуле и внимательно разглядывал Джарреда.
— Я бы предпочел поговорить с вами наедине, мистер Брайант, — сказал он.
— А я предпочел бы, чтобы при этом разговоре присутствовала моя жена, — ледяным тоном отрезал Джарред, сделав вид, что не слышит, как зашелестела юбка Келси, когда она встала с твердым намерением выйти из палаты в коридор. Улучив момент, он обменялся с ней взглядом. “Не уходи”, — словно безмолвно умолял он.
И Келси почувствовала, что сдается. Не сказав ни слова, она уселась на стул, скрестив ноги и сложив руки на груди. Сегодня на ней снова был черный костюм, но выглядывавшая из-под пиджака шелковая, цвета корицы, блузка с пышным жабо оживляла это траурное одеяние и вносила свежую струю в строгую белизну больничной палаты. Еще не просохшие после дождя волосы завились и превратились в шапку каштановых кудрей. Словно подслушав мысли Джарреда, Келси рассеянным жестом попыталась
— Насколько я понял, вы ничего не помните о происшедшей аварии, — начал детектив Ньюкасл,
— Совершенно верно.
— А вы не помните, как условились с мистером Роуденом о том, чтобы лететь вместе? Как решили, на какой день назначить вылет?
— Нет, не помню.
— Мистер Роуден был вашим другом?
Джарред беспомощно оглянулся на Келси, взглядом моля о помощи.
— Н-нет… не думаю.
— Нет, они не были друзьями, — с легким нажимом в голосе сказала Келси. — Просто знакомыми.
Детектив повернулся к Келси.
— Насколько я понял, вы были очень близки с семейством Роуденов?
— Когда я осиротела, они заменили мне родителей, — просто ответила она.
— Стало быть, вы были большими друзьями с мистером Ченсом Роуденом?
— Да…
— К чему это вы ведете? — вмешался Джарред. Необходимость выслушивать, как посторонний человек обсуждает отношения Келси с Ченсом Роуденом, заставила его почувствовать себя не в своей тарелке. Но было во всем этом что-то еще… что-то неуловимое, что, казалось, вот-вот всплывет в его памяти.
И вдруг в голове у Джарреда будто что-то щелкнуло. Он вспомнил свой разговор с Уиллом. Произошло это незадолго до трагедии. Насколько он мог вспомнить, все происходило в его кабинете. Как всегда, Уилл беспокойно метался из угла в угол, так что на недавно постеленном ковре появились дорожки.
— И даже если забыть обо всем остальном… Бог ты мой, да ведь она годами обкрадывает тебя, Джарред! И все ради своего обкурившегося дружка, этого самого Роудена! Чтобы ему было на что покупать свое зелье. А ведь это тысячи долларов,
Джарред! Неужто ты будешь молчать и дальше?! Вызови ее сюда! Заставь признаться во всем! Проклятие, эта женщина — воровка! Ты что, не понимаешь?! Твоя жена — воровка!
Ньюкасл не спешил с ответом. Наконец, будто придя к какому-то решению, он снова заговорил:
— Нам удалось выяснить, что система подачи топлива в вашем самолете была испорчена. Двигатель попросту перестал работать, и вы рухнули на землю..
Воцарилось гробовое молчание — холодные, тщательно взвешенные слова заставили всех замереть. По спине Джарреда пробежала ледяная дрожь. К счастью, в его памяти были милосердно стерты последние, самые ужасные минуты падения, так что, если бы не боль, не многочисленные ссадины, покрывавшие все его тело, ему могло бы показаться, что все это случилось с кем-то другим.
— Вы хотите сказать, что кто-то сделал это… намеренно? — едва слышным дрожащим голосом прошептала Келси. Она смотрела на Ньюкасла во все глаза.
— Вне всякого сомнения. — Детектив снова повернулся к Джарреду. — Мы поговорили с теми, кто видел вас в тот самый день уже в аэропорту. И проверили всех, у кого был доступ к самолету. Я, признаться, надеялся, что вы сможете чем-нибудь нам помочь. Может, что-то вспомните…
— Я тоже надеялся, — криво усмехнулся Джарред.