Только так. И никак иначе
Шрифт:
– Буду! – Серёжка на бегу обернулся и помахал рукой. – Я быстро! Одна нога здесь – другая там, а первая уже опять здесь!
Злата засмеялась и опять с тревогой прильнула к бортику.
– Что? Не играется сегодня вашим богатырям? – участливо шепнул кто-то в самое ухо, так близко, что даже тёплое дыхание коснулось замёрзшей щеки и растрепавшиеся волосы затрепетали. Злата вздрогнула и обернулась. Сразу же стало очень жарко и ужасно неловко: очень близко к ней стоял и понимающе улыбался сосед.
– Как вы здесь?! Почему вы здесь?! – от неожиданности Злата опять сбилась
– Как ты меня нашёл?! Что ты здесь делаешь?!! Ты зачем меня в неловкое положение ставишь?!!! Дети же всё видят, они же всё понимают! – скандальным шёпотом выпалила она, сразу позабыв о вежливом «вы». Смотреть в его весёлые серые глаза было невозможно. И поэтому она старательно глядела куда угодно, но только не на Павла. А когда всё-таки возмущённо вздёрнула подбородок и трусливо зыркнула на него, надеясь, что он вежливо смотрит на снег или в сторону, то увидела такую ласковую улыбку, такую неожиданную нежность, что осеклась на полуслове и стала уж откровенно малиновой, и даже слёзы от неловкости на глазах выступили.
Москва. Январь 1999 года. Павел
Павел глядел на неё сверху вниз, и ему было странно весело и хорошо смотреть на свою маленькую смешную застеснявшуюся соседку с яркими горячими карими глазами. Он и сам не знал, что делал в этом новом, дальнем квартале и без того не ближнего Марьина и как занесло его туда. Говорить себе и ей, что ехал по делам и случайно заехал, было бессмысленно и смешно: дел у него в этой Тьмутаракани не было и не могло быть. Но, промаявшись на работе с утра и так и не сумев вникнуть в дела, он вдруг понял, что ему просто необходимо съездить к Злате. Понял, и сразу полегчало, и чумная гол, в мыслях прояснилось и на душе стало весело-весело.
Школу он нашёл легко, а вот свою заводную соседку не сразу. В здании олным ходом шёл ремонт, о котором вчера ему рассказывала Злата. Всюду лежали, стояли, валялись рулоны то ли рубероида, то ли пергамина – Павел не разглядел, вёдра с краской, какие-то доски, плёнка и много чего ещё. Охранника на посту не оказалось, и, никем не замеченный, Павел побродил по коридорам и довольно быстро нашёл Златин кабинет, номер которого тоже знал из её рассказов.
Дверь оказалась заперта, и он было расстроился. Но потом отловил пробегавшего мимо пацана лет двенадцати, который, с любопытством уставившись на него, живо ответил, что Злата Андревна, конечно, не ушла домой, она вообще так рано никогда не уходит. На справедливый вопрос, тогда где же она, раз дверь заперта, абориген
– А вы к ней по какому вопросу? – и получив ответ:
– По личному, – окончательно обнаглел, расплылся в понимающей ехидной улыбке и заявил:
– Имейте в виду, она лучше всех, наша Злата! Мы её абы кому не отдадим. Мы ещё посмотрим, подходите вы ей или нет. А то у неё муж бывший - натуральный козлина. Она сглупила по молодости, замуж за него выскочила, но больше мы ей так лажануться не дадим! – и он задиристо уставился прямо Павлу в глаза, хотя для этого ему и пришлось задрать остренький подбородок довольно высоко.
Павлу страшно от такого взгляда не стало. Зато стало очень весело и легко. Он привалился плечом к стене, преградив путь мальчишке, и уточнил:
– Почему «бывший»?
– Муж-то? Конечно, бывший! Она во второй четверти ещё с обручальным кольцом ходила, а в третьей, после каникул, вышла уже без него, и больше не надевала. Мы сразу всё поняли! А ещё она какая-то задумчивая стала… Но не грустная. Нет. Даже повеселела как будто. А тут вообще выдала: у меня весна настала. Нормально?! Третья четверть только началась, январь на дворе, а у неё весна. Не иначе влюбилась она у нас… - тут пацан прервался, испытующе посмотрел на Павла и уточнил, - в тебя, что ль?
– Что в меня? – оторопел Павел.
– Не, ну ты тупой! – схамил пацан, но всё же пояснил:
– В тебя, что ль, влюбилась-то?
Павел посмотрел на него и вдруг ещё больше развеселился, а развеселившись, захохотал, сгрёб аборигена за шиворот, слегка тряхнул и грозно спросил:
– Так где она, ваша самая лучшая Злата Андревна?
Конопатый абориген пристально посмотрел на развесёлого чужака, тоже засмеялся и выдал:
– А ты ничего. Может, и сойдёшь! Она на улице. Там за школой коробка, ну, каток, в смысле. Так её парни в хоккей с гимназией играют, а она с остальными болеет за них. Иди на вопли – не ошибёшься.
Павел аборигена отпустил и поинтересовался:
– А ты чего за них не болеешь?
– А я туда и собирался. Да тут ты меня того… задержал, короче. Хочешь, пойдём со мной, я провожу. Только мне одеться надо… - но Павел уже не слушал, а махнув рукой, бежал вниз через три ступени.
Выйдя на крыльцо, он тут же услышал дружные вопли за углом и пошёл на них. Злату увидел не сразу, в толпе учеников она была совсем не заметна. И только когда услышал её звонкий голос, уговаривавший какого-то неведомого Мишаню собраться, разглядел её среди детей. Хотел уже подойти, но почему-то остановился в стороне и стал свидетелем драматических событий на льду и в стане болельщиков.
Капитан команды, красивый высокий парень, тот самый, как он понял, Мишаня, явно был не в форме. Остальные Златины мальчишки, абсолютно деморализованные сухим счётом 0 : 4 тоже уже почти сдались. С совершенно несчастным видом его соседка подозвала какого-то паренька, пошепталась с ним, и тот убежал. На льду тем временем пропустили пятую шайбу, болельщики почти стонали, и Павел неожиданно для себя решил, что пора вмешаться. Он протиснулся к ней и шепнул:
– Что? Не играется сегодня вашим богатырям?