Только тёмные сердца

Лав Тея

– Твой брат очень плохой парень, – объясняю я и тут же усмехаюсь своим словам. – Мы все плохие парни, детка. Кэп сделал непростительную вещь.

– Какую? – дрожащими губами спрашивает девушка.

– Он убил мою сестренку, – злобно выплевываю я.

Она начинает визжать, но тут же прикусывает палец.

– О чем вы?

– Мне нужно отплатить тем же, – продолжаю я.

Моя откровенность окончательно ее добивает. Я бы мог поговорить с ней и успокоить, я бы мог поступить по-другому, но… Кэт мертва. Жестоко убита, и я не могу

просто так держать здесь эту девушку. Это ведь война, так? Я должен отомстить.

– Тебя зовут Вероника? – спрашиваю я, подходя к окну и проверяя решетку.

Вероника едва заметно кивает, но она безусловно в полуобморочном состоянии. Она уже не соображает абсолютно ничего.

В комнату врываются мои парни, а за ними прихрамывая, входит Руффус. Мы обмениваемся быстрыми взглядами, прежде чем Дайрон хватает девушку за руку. Та снова начинает визжать.

– Дайрон, чувак, заткни ее, – морщась, произносит Сэм и плюхается на кровать. – Мы едем к Тощему, туса уже в разгаре.

– Что будем делать с ней? – кивает в сторону девушки Брайс.

– Все что пожелаем. – Дайрон хватает Веронику за волосы.

– Она не причем, – качает головой Руффус. – Кэт была в «семье», она была замешана во всем этом, но эта девочка…

– Ты что, старый хер, мать твою, хочешь этим сказать? – Спайк вырастает перед Руффусом и злобно смотрит на него сверху вниз. – Что Кэт виновата в том, что оказалась с Мятежниками?

Должен признаться, что у старика отличная выдержка. Знай бы мои парни, кто этот «старый хер», они бы молчком глотали каждое его слово.

Руффус отпихивает Дайрона и подходит ко мне.

– Я делал кучу глупостей в молодости, поверь мне, парень. И мне некому было подсказать, что я не прав. Послушай меня.

– Выйдем. – Я выхожу из комнаты, и Руффус следом за мной. Мы стоим в коридоре, и я хватаю руками свою голову.

– Не позволяй себе лишнего, – рычу я.

Старик с пониманием кивает, и мы смотрим друг на друга несколько секунд прямо в глаза. Не могу спокойно смотреть на этого человека. Есть схожесть, есть что-то…

– Просто послушай совета, – прерывает он мои мысли. – А следовать ли ему, решать тебе.

Недолго думая, я киваю.

– Думаешь, я сдуру не убивал? – продолжает Руффус. – Не мстил сгоряча? Все это было со злости, я думал, что мщу, что делаю правильно. Но с годами понял, что это ничего не приносит. Ничего. Я понял, что самая жестокая месть, это предательство.

– Ты говоришь чепуху. – Я не совсем понимаю его последние слова.

– Дослушай. Если хочешь сделать врагу по-настоящему больно, сделай это с умом. Да, эта малышка его сестра, которую он скрывал и которую он любит. Убив ее, ты не сломаешь его. Он ответит тем же, затем ты… и так по кругу. Море крови, Алрой.

– Так что же ты предлагаешь? – не выдерживаю я. – Ты, – я тыкаю в него пальцем. – Учишь меня милосердию? Это же смешно!

Руффус терпеливо выжидает, когда я замолчу и продолжает:

– Сделай

так, чтобы она поняла, что он враг ей тоже. Чтобы она предала его, чтобы ненавидела. Прими ее в «семью».

– Шутишь? Она родня этого ублюдка! Ты в своем уме?

Руффус снисходительно смотрит на меня. Черт возьми, ненавижу этот взгляд, но этот гангстер имеет на него право.

– Поверь мне, это его сломает. Ты ведь знаешь, как он ей дорожит и что она для него значит.

Это правда. Нам пришлось потратить кучу денег, поднять кучу связей, в общем, сделать невозможное, чтобы узнать о Веронике. Кэп тщательно охранял младшую сестру и был уверен, что она останется в стороне от дерьма, в котором купается сам. Что ж, это говорит о многом. Она дорога ему. Она его семья.

И до меня доходит смысл его слов. Убить ее просто. Но сделать ее часть своего мира – вот что сломает сукина сына.

ГЛАВА 7

ДЖОРЕЛ

Повсюду люди в масках… Бесчисленное количество людей заполняет бульвар Сансет Стрип. Цветные дымовые шашки тут и там заполняют пространство. Играет драйвовая музыка и сигналы машин поддерживает эту какофонию. С первого взгляда может показаться, что это хаос, восстание или мятеж. Но это не так. Это что-то большее, это то, что я никак не могу объяснить. Даже во сне я роюсь в своих мыслях, пытаясь понять, что мне, черт возьми, нужно. Но не могу найти ответ. Я хожу среди людей и понимаю, что чего-то не хватает, мне нужно еще больше свободы, больше пространства, больше музыки, больше причин оставаться в этом городе и мечтать.

Тогда я не должен спать, а что-то делать.

Мои глаза распахиваются. Передо мной белый потолок моей спальни. В жилах будто кипит адреналин, и я почти подскакиваю с кровати и включаю свет. Повсюду валяется моя одежда, чехлы для гитар, наушники и прочее дерьмо. Среди этого хлама едва откапываю свой айпад и запускаю приложение. Моя исписанная маркерами и непонятно еще чем, электрическая гитара «восседает» на черном кожаном кресле напротив тахты. Когда мы с парнями решили снять этот дом, я не особо парился с выбором спальни. Просто вошел в первую попавшуюся дверь и скинул свои сумки. Мне достаточно тахты, кресла, стола и шкафа.

Холодная гитара ложится на мои колени, и я начинаю наигрывать. Через какое-то время дверь в мою спальню резко распахивается.

– Майки, долбаный укурыш, какого хрена ты не спишь?

Я ухмыляюсь и, сняв наушники, смотрю на стоящего в дверях Сэда. Его темные волосы растрепаны, глаза опухшие от сна. Он чешет свой плоский живот и жмурится от света.

– Кто спит в Калифорнии? – отвечаю я.

Сэд хмыкает.

– Ну, порой-то можно.

Это, пожалуй, один из самых редких ночей, когда мы все дома и спим поодиночке в своих постелях. Да, и такое бывает.