Только тёмные сердца
Шрифт:
Я сразу же набрасываюсь на еду, когда подают первое блюдо, потому что кроме ход-дога, сегодня в моем желудке ничего не было. Папа как обычно начинает разговор. Порой он мне кажется до боли предсказуемым, хотя на самом деле это совсем не так.
– Все еще записываетесь на той старой студии?
Если бы мне было меньше двадцати трех лет, я бы закатил глаза. Зачем спрашивать то, о чем прекрасно осведомлен?
– Ага. – Я продолжаю жевать тающую во рту телятину.
Отец откладывает вилку и в упор смотрит на
– Если бы ты хотел музыкальную карьеру, она бы у тебя была, – начинает он, – учитывая то, чем занимается наша семья. Но ты явно этого не хочешь. Но записывать музыку для клубов, это как-то низкопробно не думаешь?
– Это просто хобби, – стиснув зубы, цежу я. – И мне это нравится. Но ты ведь прекрасно знаешь, что я создаю музыку для видеоигр. Это другой уровень, хороший доход и главное меня все устраивает.
Мы тысячу раз об этом говорили.
– Мне хочется для тебя большего, – упорствует отец.
Мой разум способен понять то, что мои родители хотят для меня лучшего. Но я продолжаю упираться. Консерватор по жизни, я не хочу терять время на не представляющие для меня интереса, разговоры.
– Мне надоело говорить об этом. Мне двадцать три, я закончил Кроун, у меня есть то, чем я люблю заниматься. Постоянно копаться в будущем меня не привлекает, оно еще не настало, черт возьми. Что ты от меня хочешь?
– Джорел, – строго произносит мое имя мама.
Я вздыхаю и бурчу:
– Извини.
– Ладно. – Отец тоже вздыхает и искоса поглядывает на меня. – Хорошо.
Прекрасно, теперь нам неловко. Ненавижу все это дерьмо. И где вообще Эшли? Это конечно с моей стороны погано, но, когда рядом Эшли, меня вообще не трогают и не задают вопросов.
– Простите, опоздала.
Только я о ней подумал, как она влетает в арочную дверь столовой. Моя сестра точная копия отца: высокая, черноволосая, с четко очерченными скулами и пронзительными зелеными глазами. И не только внешне. Она, как и отец, амбициозна и в какой-то степени, тщеславна. Они оба знают уровень своей планки. Эта схожесть одна из причин, по которым они ненавидят друг друга. Я ведь говорил, что в каждой семье свои заморочки.
Добро пожаловать в заморчки семьи Нэш.
Эшли чмокает маму, затем меня. На ней коротенькие шорты, майка и конверсы. Потрепав меня за макушку, она садится рядом с мамой и с жадностью накидывается на еду.
– Крис меня с ума сводит весь день. Сейчас уснул в машине. Я попросила Дебору присмотреть за ним.
При упоминании о Крисе мама расцветает.
– Я приготовила ему подарок.
Эшли закатывает глаза.
– Ты сильно его балуешь, мам.
– Вовсе нет.
– Мы вообще-то пытаемся поесть и поговорить. – Отец бросает недовольный взгляд на Эшли, затем с едва заметной улыбкой смотрит на меня.
Ну уж нет. Я не собираюсь занимать ни чью сторону.
– Я тоже очень рада тебя видеть, папочка, –
Мы переглядываемся и прячем улыбки.
– Давайте просто поедим, – строго говорит мама, окидывая нас троих взглядом.
Эта женщина, похожая на Кейтилин Старк, способна быть и мягкой, и жесткой одновременно. Так что за столом быстро образуется тишина.
После «веселого» обеда я иду к бассейну, который расположен прямо под балконом моей старой комнаты. Хотя комната вовсе не «старая». Родители переехали в этот особняк в Бэл-Эйр, когда я закончил первый семестр в Кроуне. Здесь я и не жил совсем, мои детские воспоминания остались в доме на Беверли Хиллз.
В тени пальмы построен деревянный выступ, в котором собственно и вырезан бассейн в виде акулы. Эшли сидит на плавнике, опустив ноги в прозрачно-голубую воду, и бросает какие-то бумажки туда же.
– Что ты делаешь? – Я сажусь в садовое кресло чуть поодаль от нее и достаю из кармана шортов сигарету.
Сестра завязывает свои черные волосы в хвост и смотрит на меня.
– Это чеки моих счетов, оплаченные отцом.
Хмыкнув, я выпускаю дым.
– Очень по-взрослому, Эш Нэш.
Эшли фыркает, затем, окинув меня пристальным взглядом, поднимается на ноги, и через секунду полностью забирается на мои колени. Мы сидим в обнимку как дети. Моя старшая сестра наблюдает за тем, как я курю, а после выбрасываю окурок прямо в бассейн.
Эшли смеется и обвивает руками мою шею.
– Хорошо, что мама не отдыхает в этой части сада.
– Иначе я бы не позволил себе подобного.
– Знаю. – Прищурившись, Эшли проводит пальцем по моему лбу. – У тебя кто-нибудь появился?
Откинув голову на спинку кресла, я щурюсь от яркого солнца.
– Джори. – Сестра начинает щекотать мой живот.
Я стараюсь сосредоточиться на ее смехе, а не на руках, которые касаются моего живота. Конечно, я не страдаю гаптофобией, но меня порой ужасно раздражает, когда меня трогают.
– Все, Эш, прекрати. – Я хватаю тонкие руки сестры в один ухват.
Она все еще смеется, не имея возможности вырваться.
– Большой мальчик боится щекотки. Черт, Джорел, я не заразная, тебе нужно к психотерапевту.
Я смеюсь и отпускаю ее руки.
– Я предпочитаю ручки других девчонок.
– Клянусь богом, я убью тебя, если ты снова уйдешь от разговора.
– Да? Ну а ты нашла себе кого-нибудь? По крайней мере, постоянного.
– Ой, заткнись. – Эшли намеревается встать с моих колен, но я дергаю ее на себя.
– И кто у нас мастер по уходу от разговора?
Нашу перепалку прерывает появившаяся из-за высокой изгороди газона мамина помощница с кухни. На ее руках сидит сонный и улыбающийся двухгодовалый малыш. Он сразу тянет руки, когда замечает нас.