Только тёмные сердца
Шрифт:
Наверное, печально слышать то, что тринадцатилетний парень поклоняется не Бэтмену или подобной чуши, а предводителю уличной банды. Но знаете… Это Южный централ. Никакого Бэтмена. Только реальная жизнь.
– Если ты закончил, – я бросаю в него валявшимся рядом каким-то полотенцем, – тащи свою задницу в душ. Джекс уже вернулся, я приготовлю нам что-нибудь поесть.
Лекс тащится за мной на кухню, без конца задавая вопросы об Алрое.
– Молли, как ты можешь так спокойно об этом говорить? Я хочу его увидеть. Ты можешь взять меня на какую-нибудь тусовку?
Резко развернувшись, я смотрю на этого
– Больше не заводи об этом разговор.
– Все в школе просто охренеют, ты не понимаешь…
– Как раз понимаю. Закрыли тему. – Я выталкиваю его из кухни.
Лекс разочарованно пыхтит и, схватив свой рюкзак, тащится по ступенькам наверх.
Увидев другую сторону жизни, я поняла, что можно вырваться. Если этого ты хочешь сам конечно. Я не жалуюсь на свою жизнь, потому что она моя. Пусть эти мальчишки мне никем не приходятся, но всегда есть шанс достигнуть чего-то лучшего. Быть может кто-то из них попытается.
***
Вечером я уже совершенно не знала, куда себя деть. Майки продолжает игнорировать мои звонки. Сидя на крыльце, я смотрю, как соседские мальчишки играют баскетбольным мячом прямо на дороге. Из дома напротив выходит какой-то парень в черном кожаном жилете и подкуривает сигарету. Он машет мне рукой, и я машу в ответ, хотя ума не приложу кто он.
Но это не имеет значения. Внезапно мне приходит мысль. В сотый раз, вытащив телефон из кармана джинсов, я уже набираю другой номер. Гудки тянутся убийственно медленно. И когда я уже отчаиваюсь услышать ответ, слышу знакомый голос.
– Господи, Молли, я же просил тебя не звонить мне больше. Ты знаешь, что будет, если он узнает?
– Знаю, – спокойно отвечаю я. – Заткнись и слушай, Дайрон. Если хочешь жить, ты выполнишь еще одну мою просьбу.
– Нет, и не проси меня, – шипит он. На заднем плане я слышу голоса, но через несколько секунд все стихает. Значит, он один.
– Ты не понял. Я не прошу, – говорю я.
Дайрон вздыхает, и я могу даже представить, как его руки трясутся.
– Какой смысл тогда? – начинает он. – Если он узнает, что я говорю с тобой, он убьет меня. Если… – тут он замолкает, но мы оба понимаем, что он имеет в виду. – При любом раскладе, он меня убьет.
Алрой способен на это. Но он не зверь.
– Он не узнает, что ты со мной говоришь, – успокаиваю я Дайрона. Хотя на самом деле, мне плевать. – К тому же, я не настолько важна, чтобы за пару звонков со мной убивать кого-то.
Дайрон нервно усмехается.
– Ты должно быть шутишь. Тебя изгнали, но твое имя имеет вес. И пусть таким образом, но имеет. Никто не хочет этого дерьма, Молли.
Он прав. Раздумывая над его словами, я ногтем раздираю дырку на колене своих джинсов. Какая бы ни была, но у меня все же еще есть власть.
– Сегодня понедельник, – говорю я после небольшой паузы. – Алрой отправляется в Инглвуд. Ты с ним?
Дайрон снова тяжело вздыхает.
– Нет. Алрой сказал мне присмотреть за Ниэйшей. Похоже за ней хвост.
Как же я скучаю по Ниэйше. Я бы все отдала, чтобы увидеться с ней. Но так я рисковать не буду. По крайней мере, не сейчас.
– Кто-то из «Мятежников»?
– Алрой подозревает токийцев.
– Черт, – выплевываю
– Ты не должна всего этого знать, – продолжает играть свою пластинку Дайрон.
– Но знаю. Спасибо тебе.
– Молли…
– Заткнись. Будешь весь вечер с Ниэйшей?
– Наверняка.
Я поднимаюсь с крыльца и, прикрыв ладонью голову, смотрю на красный диск солнца.
– Напишешь мне, когда дома будет тихо. Дальше я сама.
– Ты же не…
– Дайрон, прекрати. Делай, что я сказала. – Я отключаюсь, чтобы больше не слушать его нытье.
Это плохая идея, но у меня есть все задатки для исполнения таких идей. Мысленно я твержу себе, что мне нужно забрать свою джинсовую куртку, которую мне сшила Ниэйша. И да она, несомненно, мне нужна. Но самым главным для меня является естественно ни это. Мне не остается больше ничего, как продолжать творить глупости. Пусть убьет меня, если я попадусь. Пусть сделает со мной все, что угодно, но я сделаю что задумала.
Оставив на себе рваные джинсы, я надеваю поверх футболки толстовку со шнурками и прячу волосы под капюшон. Смысла в этом нет, но я привыкла что-то прятать и скрывать, причем во всех смыслах.
Судя по темноте в комнате парней, Джекс уже спит, а Лекс либо курит на заднем дворе, либо пытается закадрить соседскую латиноамериканскую девчонку. Парень не в курсе, что ее папаша может разбить ему нос.
Я крадусь к комнате Алишы по ужасно скрипучему полу. Заглянув через щель в ее спальню, я вижу ее спящей в груде давно нестиранной постели с бутылкой в руках. Судя по храпу и невыносимому перегару, она пьяная.
Солнце уже село, когда я выхожу на улицу и, засунув руки в карманы, иду по тротуару. Повсюду голоса и движение. Рэп черных кварталов режет слух. Старый дом, который мне дорог, находится у аэропорта. Я довольно быстро добираюсь туда. Смс от Дайрона пришла десять минут назад, поэтому сейчас я стою и смотрю в окна этого дома.
Мое сердце разрывается от боли. Бледно-голубой сайдинг и сетчатый забор, такие простые вещи, которые рвут душу на куски. Оглядываясь, я оббегаю главный вход и оказываюсь у крыльца задней двери. Изнутри совершенно ничего не слышно. Надеюсь, там действительно никого нет. За этим домом не следят, если у Алроя появляются враги. Именно поэтому он остается таким, как и был. Лишь однажды, в прошлом году, Алрой привез сюда одну рыжую принцессу, девчонку Клэя. Но это не было опасно, так как «17:29» никогда не представляли такой опасности, с какой мы сталкивались всю свою жизнь. Вот только девчонка оказалась не простой. Этого никто не ожидал.
Довольно быстро попав внутрь, я мысленно ухмыляюсь незапертой двери. Сюда никто не полезет из местных.
Кофейный столик в гостиной заставлен пивными банками. Когда я жила здесь, я убирала это дерьмо. Заглянув на кухню, не нахожу там никого и немного расслабляюсь. В комнатах наверху тоже тихо, и я целенаправленно подхожу к одной из дверей. Ладонями я касаюсь шероховатой поверхности и толкаю дверь.
Здесь всегда пахло только им. Или мне так казалось. Алрой говорил, что лишь мой запах заполнял нашу комнату. И думать сейчас о нас в прошедшем времени невыносимо. Где-то внутри меня еще есть надежда. Если бы только я могла справиться с правдой. Но я не могу. Даже ради него.