Только ты
Шрифт:
Она раскачивалась взад-вперед на месте.
Он уже понял, что ответ будет плохим, но ему нужно знать наверняка.
— Что такого ужасного произошло, что Поппи установила такое правило?
Хейл закрыла глаза и крепко зажмурилась. Боже, на нее больно смотреть. Он чувствовал ее боль.
— Это случилось летом. Думаю, мне было шесть или семь, и Поппи с Жасмин пришли в гости. Мы с Жасмин играли в моей комнате, и подходило время ее ухода. Нам было так весело. Кажется, мы играли в переодевания. В общем, мы решили, что мне нужно пойти домой к Джез и остаться
Финн понимающе кивнул:
— Вы запланировали ночевку.
— Я вбежала в гостиную, где Поппи и Лидия пили чай, и спросила, можно ли мне пойти домой к Жасмин. Я знала, что в доме нельзя бегать, но я была в таком восторге, я любила ходить в гости к Джез. Полагаю, я забылась. — Она говорила быстро, торопясь объяснить.
— Конечно, как любой маленький ребенок, — заверил он.
— Лидия вышла из себя. Она схватила меня за горло и прижала к стене. Она держала меня так высоко, что мои ноги не касались пола.
Финн упал на колени перед Хейл и взял ее руки в свои.
— Боже, детка.
Описанная ею сцена шокировала его.
— Я не могла кричать, не могла дышать. Она так крепко сжимала мою шею. Она так громко кричала на меня, что плевала мне в лицо. У меня пошла кровь, потому что ее ногти оцарапали мне горло. — Хейл подняла руки и прикоснулась к этому месту.
— Боже милостивый, Хейл.
Финн заключил ее в объятья. Боже, он чувствовал, как сотрясается ее тело, и обнял ее еще крепче.
— Я старалась любить ее, она была моей мамой, но, Боже, я ненавидела жить с ней. Я испытывала ужас, когда делала что-то не так, и иногда я даже не знала, что сделала ошибку, — всхлипнула она ему в шею.
— Господи Иисусе, Хейл, почему ты никогда не рассказывала мне об этом?
Он даже представить не мог, какова была ее жизнь дома.
— Как я могла? Я до сих пор не знаю, как объяснить, что она пыталась убить меня. — Хейл поежилась, и он ослабил руки. — Почему я была недостаточно хороша и она хотела, чтобы я умерла?
— Я знал про аварию, но мне казалось, что ты не хотела это обсуждать.
Финн встал и сел рядом с ней. Она прильнула к его телу, и он на автомате обнял ее одной рукой.
— Когда я приехала во Флориду, то первым делом нашла психолога. Честно, я не обманывала тебя, когда говорила, что чувствую себя сломленной.
Он ничего не сказал, надеясь, что она продолжит говорить, и продолжал прижимать ее к своему боку.
— Я до сих пор мучаюсь и беспокоюсь, что могу совершить ошибку. Сейчас мне лучше. Я научилась использовать успокаивающие техники, но этот страх существует до сих пор.
— Поверить не могу, что такое случилось с тобой. И никто не вступился, чтобы прекратить это? Где был Джо? Господи, о чем думала Поппи? Они оставили тебя с этой женщиной?
Ему захотелось вернуться обратно в гостиную и наорать на Мо. Они оставили Хейл, маленькую девочку, наедине с чудовищем.
— Я не говорила папе. Они много ругались, и он уезжал работать на полях. Когда она уезжала
— Не бери на себя ответственность ни за что из этого.
Он легко встряхнул ее, стараясь не показать ей свой гнев. Он не помнил, когда был бы настолько зол.
— Финн, это было очень давно. Я понимаю, почему они избегали связываться с ней. Мне это не нравится, но я понимаю.
Она держалась за его руку, которой он крепко обнимал ее живот.
— Как ты смогла вернуться обратно, зная, что так много людей подвели тебя?
Господи, почему никто не сказал ему об этом? Это меняло все.
— Я должна была вернуться. Это мой дом. Здесь живут люди, которых я люблю.
Она положила голову ему на плечо.
Черт, разве может это быть так просто? Как могла она пережить такое и простить?
— Господи, я даже не знаю, что сказать, Хейл. Я ничего не знал.
— В начале я не хотела, чтобы ты знал. Мне нравилось, что ты не знал этого всего, когда смотрел на меня. Потом, когда я стала замечать, что не слишком хорошо справляюсь, что что-то во мне сломано, я хотела сказать тебе, но мне было... не знаю, стыдно. Мне было очень неловко, что я оказалась такой слабой жертвой. И, Финн, я была напугана. Я так боялась, что становлюсь больной, как мама. Мне говорили, что все это началось незаметно, когда ей было двадцать лет.
Твою мать.
— Господи, Хейл, ты такое переживала, а я даже не заметил?
Боже, каким же идиотом он был, слишком занятым судебным процессом и собой.
— Я не хотела, чтобы ты это видел. Не хотела, чтобы кто-нибудь видел. Я была в ужасе от того, что это начиналось и скоро я могу начать кричать и биться головой о стену, пока не пойдет кровь. — Она сильнее сжала его руку. — Годами я никому не могла сказать, как мне страшно. Наконец я рассказала папе, и он заплакал. — Хейл всхлипнула, повернулась и уткнулась лицом ему в грудь. — Он умолял меня простить его, — услышал Финн ее приглушенные слова.
— И правильно сделал.
Финн поцеловал ее макушку. Боже, хотелось бы ему, чтобы Джо был жив, чтобы ударить его.
Хейл повернула голову и прижалась щекой к его груди.
— Он не знал, что делать. Конечно, можно сказать: «Джо должен был поступить так или так», — но он никогда не имел дела с душевной болезнью. Это не обсуждалось открыто. Это был грязный секрет.
— Ты простила его?
Он знал ответ, но должен был спросить.
— Простила. Я искренне верю, что он сделал все, что мог. Он совершал ошибки, но он любил ее. Для него это тоже было ужасно. — Она вздохнула. — В конце, перед смертью, он то приходил в себя, то терял сознание. — Она замолчала, чтобы прочистить горло. — Он продолжал просить у меня прощения. Он плакал и умолял. Конец приближался, и он все еще переживал, что я ношу это в себе.