Только ты

Смит Дорис

— Так. Ясно, — решительно сказал Дерек. — Значит, тебе пока везет. Я думал, что он начнет говорить о своей фирме. Но, насколько я понимаю, это для него трудно. Так?

— Нет, нет. — Конечно, было мельком упоминание о «Бонни Твидз», но ведь не в разговоре с ней. Тот разговор был совершенно частный, между отцом и сыном. Собственно говоря, она тогда старалась не вслушиваться.

— Ну, хорошо, — одобрительно сказал Дерек. — Я так, на всякий случай спросил. — В его голосе чувствовалась еще какая-то нерешительность. «Я, наверное, недостаточно

ясно говорила, — обеспокоенно думала Мэгги, — я не то говорю, что нужно». Может быть, Дереку как раз хотелось услышать, что все их разговоры были только о делах? Вряд ли это было бы правдоподобно. Ей хотелось сказать ему что-то еще, но в этот момент он произнес:

— Ну, до свидания, до воскресенья, — и повесил трубку.

Суббота была вся загружена, как она и ожидала. Осложняло дело еще и то, что, хотя Бреймар практически выздоровел, с ним еще нельзя было работать. Если Трой твердо решила держать конюшню, ей нужно или купить еще несколько лошадей, или хотя бы брать их на передержку. А так, как сейчас обстояли дела, конюшня вообще не приносила никакого дохода — и это при таких-то затратах.

— Плохо у нас с выручкой, — заметила она Робу. — А ведь это главное теперь — что у нас, что в фирме «Макаллан, Абердин», что в лавочке на углу.

Роб, который расчищал копыто Кинкардину, в ответ только хмыкнул.

— Не хочется мне это от кого-нибудь услышать, — продолжала Мэгги. — Эдак я работу потеряю.

— Ничего подобного не будет, — ответил конюх убежденно. — Никогда она конюшни не продаст.

— Мистер Макаллан надеется, что убедит ее.

— Надеяться-то он надеется, — малопочтительно ответил Роб, — да только попусту. — Он повернулся и увидел, что Келли держит свою Зебеди над яслями с сеном. — Давай-ка убирай своего ослика отсюда, покуда я на него не наступил!

— Не ослика, — поправила его Келли, — а лошадку.

— И сама выходи отсюдова! — велел он ей.

Мэгги не обижалась на Роба, она знала, что он ворчит для вида. Он так ласково смотрел на Келли, когда думал, что рядом больше никого нет. Она осмелела:

— Один мой приятель из Эдинбурга приедет завтра, мы собираемся вместе пообедать. Вы никого не знаете, кто бы мог побыть с Келли часа два?

К сожалению, у Роба таких не было на примете. Мэгги понимала Дерека. Он приедет так издалека, им нужно многое обсудить, и присутствие ребенка, конечно, немного мешает. Однако ничего нельзя было поделать.

Она пораньше искупала Келли, вымыла ей голову и устроила ее сушиться перед камином, уютно укутав. И самой нужно было вымыть голову. Волосы такие светлые, что их приходится мыть чуть ли не через день, а уже четыре дня она так уставала, что ей было не до мытья. Она вымыла голову, расчесала волосы и накрутила их на крупные бигуди. Келли попросила позволения включить проигрыватель. Утром его доставили вместе с более тяжелым багажом из Дублина. «Дедушкину пластинку», — сказала она. Хитрюшка! Она знала, сколько дорогих воспоминаний было связано у Мэгги с

этой музыкой. Но Келли настолько изменилась в лучшую сторону, что давно пора было ее побаловать.

Дункан Кэмпбелл любил шотландский оркестр. Комнату заполнили звуки волынки и барабанный бой. Келли не могла усидеть на месте, она замаршировала по комнате, отбивая такт на воображаемом барабане. А Мэгги, надув щеки, пристроилась за ней. Совсем как шотландские волынщики под окнами королевского дворца в Балморале.

В комнате было уютно от задернутых занавесок, гордонские горцы с удалью маршировали под звуки «Сто волынщиков и все…», Келли подпевала, Мэгги делала поворот кругом на месте, и — зазвонили у двери. Решительный звонок — вежливый, но решительный. Сердце у нее оборвалось при мысли, что это Ангус. Она охнула и пошла открывать.

За дверью стоял Грэм в непривычном темно-зеленом тренировочном костюме. Не Ангус, но и не намного лучше.

— Добрый вечер, мисс Кэмпбелл. Извините, что так поздно. — Его тон был настолько сдержанный, что Мэгги сразу словно отрезвела.

— Ничего, ничего, Грэм, входи. Ты?.. — Она запнулась.

— Тренировался, — докончил он. — Хочу попасть в нашу команду. — Понятно теперь, почему он так раскраснелся.

— Не обращай внимания на беспорядок, от него никуда не денешься, — сказала она и выключила проигрыватель.

— О, что вы, наоборот, очень уютно, — вежливо запротестовал Грэм. — Я только на минуту. Насчет вашей племянницы. Я уже давно нанимаюсь почасовой нянькой, может, вам нужно….

Мэгги с трудом удержалась от смеха.

— Цена обычная, — продолжал кандидат в няньки. — Я думаю, вы сможете быть вполне спокойны. Если хотите, я принесу отзывы обо мне.

Покрасневшая до корней волос Келли отчаянно мотала головой, спрятавшись в уголок.

— Сколько тебе лет, Грэм? — мягко спросила Мэгги.

— Одиннадцать, но я ложусь спать поздно. Ко мне очень многие обращаются. Если хотите, проверьте. А я хочу набрать денег, чтобы поехать в Норвегию. У нас в школе собираются ехать туда на Рождество.

— Я подумаю об этом. — Мэгги не могла решить сразу. — А если я надумаю, то тебя устроит завтра?

Келли неистово мотала головой.

— Если завтра, то вполне устраивает, — сказал Грэм. — И она будет в полном порядке. Ты не беспокойся, — добавил он, глядя на Келли, — если не хочешь разговаривать, то и не надо. Я тебе принесу всяких книг с картинками, будешь их смотреть.

Казалось, он все решил. Сама Мэгги была далеко от этого, но на следующее утро совершенно неожиданно Келли объявила, что хочет остаться с Грэмом. Мэгги пошла в Большой дом сказать об этом Грэму, но попала не на своего делового партнера, а на его отца. Она долго стучала у входной двери, когда он появился из-за угла дома на садовом тракторе, загруженном мешками цемента.

— Привет! Я вас не узнал сразу.

Он в первый раз увидел ее не в брюках.

— Представьте, и я вас не узнала.