Только здесь
Шрифт:
– Вот, – Грейс и Найя ухмыльнулись, наблюдая за тем, как меняется выражение моего лица, когда я заметила двойной шоколадный маффин, который они положили передо мной на обеденный стол. Все еще крепко держась за руки, они плюхнулись напротив меня, но я едва ли обратила внимание – я была слишком занята маффином.
– Знаешь, – с набитым ртом сказала я Найе. – Мне кажется, это первый раз, когда ты что-то мне возвращаешь.
Найя пожала плечами, отбрасывая с лица длинные пряди прямых черных волос.
– Ты всю неделю была не в настроении, поэтому я
Я смахнула со стола крошки, громко сглотнула и ответила:
– Я была не в настроении, потому что мне его портило ваше постоянное проявление чувств на публике.
Но мы все знали, что за этим стоит нечто большее. Удовольствие, которое я испытала сегодня утром, поедая подгоревший тост Тео, давно испарилось, исчезнув в хаосе школы, и чем больше я врала, тем меньше вспоминала события утра.
Двум лучшим подругам тоже приходилось лгать. Было слишком рискованно говорить им о том, что Тео прячется в моей спальне. Но на данный момент он уже провел там две ночи, и по мере того как проходили дни, мне становилось все труднее объяснить свои странные перемены настроения.
– Ты знаешь, что публичное проявление чувств в школе запрещено, – напомнила мне Грейс, выгнув бровь идеальной формы. – Так что дело не в этом.
Я пожала плечами и отвела от них взгляд, переведя его на стол, где лежал мой полусъеденный маффин. Мне вовсе не обязательно было поднимать голову, чтобы почувствовать, как Грейс с Найей переглянулись: я так хорошо их знала, и они были до такой степени на одной волне, что я могла предсказать их реакцию на любую ситуацию.
– Мы что, чем-то тебя расстроили? – мягко спросила Грейс, ее тон заставил меня резко вскинуть голову и встретиться с озабоченным взглядом.
Грейс отняла у Найи руку и протянула ее, чтобы дотронуться до моей.
– Если ты чувствуешь себя третьей лишней, все, что тебе надо сделать, так это просто нам сказать. Мы не обидимся. Если хочешь, можешь даже приходить на наши вечерние свидания, в этом не будет ничего странного…
– Грейс, дело не в этом. Правда. То, что вы с Найей встречаетесь без меня – вообще не проблема и никогда не будет проблемой, – вставила я.
Грейс вздохнула с облегчением, но на лице Найи все еще читалась озабоченность.
– Тогда в чем дело?
– Ни в чем, – когда они обе кисло на меня посмотрели, мне пришлось отвести от них взгляд.
– В самом деле, ни в чем, – продолжала я. – Я в порядке. Вам не надо за меня волноваться.
Было ясно, что ни одна из них мне не поверила, они откинулись на свои стулья и стали критически меня разглядывать. Они были полными внешними противоположностями. Грейс – блондинка с голубыми глазами и светлой кожей, усыпанной родинками и веснушками, в то время как Найя обладала черными волосами, карими глазами и более смуглой кожей, сказывались индийские корни. Но по характеру они оказались невероятно похожи: обе умны и практичны, и в то время как Грейс имела склонность драматизировать и проявлять защитные реакции, спокойная натура Найи ее уравновешивала. Я завидовала их паре и мечтала, что когда-то и у меня будут с кем-то похожие отношения. Я много лет дружила с обеими – Грейс и Найей, даже еще до того, как они стали встречаться, и они всегда
И когда я отводила от них взгляд, меня волновало только то, что со временем они догадаются, в чем дело, и я знала: если они хоть близко подойдут к истине, я уже никак не смогу им соврать. Я успокаивала себя тем, что правда настолько абсурдна, что им такое даже в голову не придет, но меня это мало чем утешало.
Поэтому вместо того чтобы паниковать, я вымученно улыбнулась и снова взяла свой маффин, откусила большой кусок и закрыла глаза, изображая удовольствие. Но шоколадное тесто походило на клей у меня во рту, и я с трудом его проглотила, съедаемая чувством вины.
– Ладно, – Грейс наконец сдалась и покачала головой, как она всегда делала, когда что-то было уж слишком. – Проехали.
Она наклонилась вперед, чтобы еще раз встретиться со мной взглядом, и я ясно увидела, каким искренним был ее взгляд. А затем она добавила:
– Но мы всегда с тобой, Роуз. Поэтому, когда будешь готова об этом поговорить, ты знаешь, к кому тебе идти.
И вот так меня захлестнуло чувство вины. Меня тронуло, насколько сильно две мои подруги обо мне заботятся, но я так плохо себя чувствовала из-за того, что не могу им рассказать правду.
Я знала, что не могу этого сделать. Не сейчас. Не тогда, когда так много поставлено на карту. Я не знала, что я выиграю, если сдержу секрет Тео, просто в глубине души чувствовала, что слишком много потеряю, если проболтаюсь.
По правде говоря, придя домой и обнаружив, что мама ждет меня в гостиной, я была в шоке.
Когда я училась в начальной школе, она делала так постоянно, каждую пятницу приходила домой пораньше и ждала, что я вернусь, ворвусь в комнату, и она выслушает, как прошел мой день. Мы смотрели фильмы и лежали, свернувшись на диване, набивая животы шоколадом и попкорном, и говорили обо всем на свете.
Это была традиция, время, когда мы могли укрепить нашу связь, только между нами, девочками. Мы никогда не приглашали на наши киновечера папу и брата: это было наше и только наше мероприятие.
Но я стала старше и перешла в пятый класс, а мамина карьера пошла в гору, и киновечера стали не единственным, что сошло на нет. А вместе с тем сдулись и наши отношения.
И все же вот она, завернувшаяся в одеяло, на своем привычном месте на диване, руки уже тянутся к шоколадным батончикам, готовясь закинуть их в рот. На журнальном столике стояла коробка со старыми фильмами, а рядом лежал пакетик с попкорном. Это было совершеннейшее дежавю – увидеть ее здесь, ожидающую моего прихода.
Но ощущение продлилось всего мгновение, а затем я вернулась в реальность и вспомнила, что я больше не та маленькая девочка, которая любила каждую пятницу смотреть с мамой фильмы, и что она уже не та женщина, что смотрела со мной кино.
Когда я осторожно вошла в комнату, она подняла голову и посмотрела на меня, ее лицо осветила широкая улыбка.
– Эй, – весело сказала она. – Хочешь посмотреть фильм?
– Что это значит? – спросила я, подходя к ней, как настороженное животное, приближающееся к протянутой руке. – Тебе разве не надо сидеть на работе?