Толковая Библия. Том 2

Лопухин Александр Павлович

Рассказ о сонамитянке, независимо от прочего, интересен сообщением бытовых, общественно-гражданских и религиозных особенностей древнееврейского быта из данной эпохи. В бытовом отношении характерно описание утвари или мебели даже зажиточного древнееврейского дома: в комнате, устроенной благочестивой сонамитянкой для пророка Елисея (ст. 10) - "небольшой горнице над стеной" (род мезонина, нередко устрояемого на плоских крышах Востока, ср. 1 Цар. IX:25; 2 Цар. XVI:22), имели быть принадлежности, очевидно, обычная в древнееврейском доме: постель, (евр. люта), стол (евр. шулхан нередко в Библии означает, как и у теперешних бедуинов, простое полотно или кожу, расстилаемые на полу для обеда), но равным образом и стол в нашем смысле, (ср. 3 Цар. XIII:20 сл.; Чис. IV:7. См. Gesemi. Thesaurus linguae lebr, p. 1417), стул (евр. кисев), светильник (шпора).

В гражданско-правовом смысле типичен ответ, данный сонамитянкой на предложение пророка Елисея походатайствовать

за нее у царя или военачальника (какую силу имел пророк Елисей у обоих еврейских царей, видно из III:12 и д.), что она не имеет в этом нужды, так как "живет среди своего народа" (ст. 13; Ср. блаж. Феодорит, вопр. 15), т. е. принадлежит к довольно сильному и знатному роду. Это бросает некоторый свет на силу и значение родовых связей и отношений в древнем Израиле. "Если бы мы более знали об этих родах, то, вероятно, многие события в истории Израиля выступили бы пред нами в ином и более ясном свете. Так, напр., в высшей степени вероятно, что непрерывные революции и переменная политика в Израильском царстве - дружественная то Ассирии, то египтянам, стоит в связи с этими родами, имевшими своих представителей в городах" (Buhl. Die Sociale Verhaltnisse des Israel, 1899, s. 39). Наконец в религиозно-богослужебном отношении данный рассказ поучителен тем, что свидетельствует (ст. 25), что субботы и новолуния праздновались в Израильском царстве не одними жертвами, как предписано в законе (Чис. XXVIII:9, 11), а и нарочитыми собраниями (ср. блаж. Феодорит, вопр. 16), и что центром этих религиозно-назидательных собраний в десятиколенном царстве, за неимением законного храма, служили дома пророков. Все отношения сонамитянки к пророку в рассказе проникнуты глубоким благоговением (ст. 9, 15, 22, 27, 37); она прямо называет (ст. 9) пророка "святым" (евр. кадош, греч. , лат. Sanctus: это впервые в Библии живой человек именуется святым не по идее только, как в Лев. XI:44 и мн. др, но и в действительности). О том, почему и когда избрал пророк Елисей в служители при себе Гиезия (ст. 12 и д.), не отличавшегося нравственными качествами (V:20 и д.), неизвестно ничего. Предсказание пророка о рождении сына у сонамитянки (ст. 16) совершенно сходно с обетованием Аврааму о рождении Исаака (Быт. XVIII:10, 14.; сн. блаж. Феодорит, вопр. 16). Болезнью сына благочестивой женщины (19 ст.), видимо, был солнечный удар (Иудифь VIII:2-3; Пс. СXX:6). Из слов пророка (ст. 27): "Господь скрыл от меня и не объявил мне", "видно, что не все провидели пророки, а только то, что открывала им благодать Божия" (блаж. Феодорит, вопр. 17); то же обнаруживается и в посольстве пророком Елисеем Гиезия вместо себя (29), оказавшемся бесплодным (31). Как удрученная горем женщина в поспешности избегала долгих разговоров (ст. 23, 26), так и Гиезию пророк приказывает дорожить временем (подозревая, может быть, лишь мнимую смерть ребенка) и избегать, обычно длинных на Востоке, приветствий при встречах (29, сн. Лк. X:4); притом "пророк знал", что Гиезий честолюбив и тщеславен и что встречающимся на пути расскажет причину своего путешествия, а тщеславие препятствует чудотворению (блаж. Феодорит, вопр. 17); по талмудистам (Pirke Elieser, 33), Гиезий не выполнил приказания пророка, и потому не мог оживить сына сонамитянки (ст. 31). Действия самого пророка при воскрешении умершего ребенка (ст. 35-36) близко сходно по существу с действиями пророка Илии при воскрешении сына вдовы сарептской (3 Цар. XVII:19-23), частное же отличие: а) более рельефное в данном случае изображение жестов пророка Елисея (ст. 34-35): "собственные свои орудия чувств пророк приложил к орудиям чувств умершего; глаза к глазам, уста к устам, руки к рукам, чтобы умерший стал причастен жизни живого, очевидно, по действию духовной благодати, дарующей жизнь" (блаж. Феодорит, вопр. 18); б) не упоминается слов призывания Бога, как у пророка Илии (3 Цар. XVII:21); но, без сомнения, и пророк Елисей равным образом молился при совершении чуда наряду с другим, прообразовавшего воскресение Господа Иисуса Xриста (4 Цар. IV:8-37 читается в качестве паремии 12-й на богослужении Великой субботы).

38-41

Галгал, местопребывание "сынов пророческих" (ср. II:1 сл.), было одним из обычных местопребываний пророка Елисея, руководителя общества сынов пророческих; последние (ст. 38) "сидели пред ним"– в качестве учеников, у ног его, (ср. Деян. XXII:3): они сходились к пророку Елисею слушать его (ср. Иез. VIII:1; Зах. III:3), но не необходимо жили в одном доме (ср. VI:1). Голод, о котором здесь говорится, вероятно, тождествен с семилетним голодом при пророке Елисее, VIII:1. Заботясь о пропитании учеников, пророк приказывает слуге приготовить им кушанье из овощей (евр. орот, LXX: , Vulg.: herbas agrestes, слав.: зелия дивия). "К ним собиравшие по неведению примешали ядовитых плодов. Но пророк, велев всыпать в коноб муки, уничтожил тем действие яда. Произведено же сие не свойством муки, но благодатью пророка" (блаж. Феодорит, вопр. 19). Ядовитые плоды в евр. тексте названы паккуот– дикие огурцы (ср. орнаменты 3 Цар. VI:18; VII:24), cucumeres agresti, asiuini, по виду смешанные с любимыми у евреев огурцами (Чис. XI:5).

42-44

Ваал-Шалиша (ср. 1 Цар. IX:4) - город, по предположению, в колене Ефремовом, у Евсевия - , у Иеронима - Betsarisa - в 15 милях, от Диосполиса (Onomast. 206), теперь сближают с Кафр-Сильс. По закону Моисееву все хлебные начатки евреи должны были доставлять к святилищу, откуда их получали священники и левиты (Чис. XVIII:13;

Втор. XVIII:4). За отсутствием в Израильском царстве законных священников и левитов (3 Цар. XII:31), некоторый благочестивый человек приносил хлебный начаток пророку Божию. Последний с призыванием имени Божия (43 ст.) чудесно умножает пищу для 100 человек (ср. блаж. Феодорит, вопр. 19): чудо это было вызвано, вероятно, упомянутым выше голодом в Израиле.

Глава 5. 1-14. Исцеление военачальника сирийского Неемана по слову пророка Елисея. 15-19. Благодарность Неемана и обращение его к истинному Богу; бескорыстие пророка. 20-27. Корыстолюбие Гиезия и наказание его

1-4

К какому времени относится чудесное исцеление Неемана, ко времени ли Иорама или уже правления династии Ииуя, из текста не видно; ясно лишь, что оно падает на время мирных отношений между Сирийским и Израильским царствами. Раввины отождествляли Неемана с воином сирийским, смертельно ранившим некогда Ахава (3 Цар. XXII:34) и называемым у И. Флавия (Древн. VIII, 15, 5) Аманом ( , ). В противоположность строгому исключению прокаженных у евреев (Лев. XIII:45-46. См. Толков. Библия, т. 1), Нееман, прославивший себя победой, какую он доставил отечеству, по-видимому, и после постигшей его болезни продолжал служить. Но судьба или, точнее, промысл Божий, заставил человека, доставившего некогда сирийцам победу над израильтянами, теперь обратиться за исцелением в землю израильтян, к пророку Божию. О последнем Нееман узнает от еврейки-пленницы, захваченной сирийскими отрядами во время одного из набегов на пограничные израильские земли. По совету пленницы Нееман обращается с просьбой к царю сирийскому о разрешении ему отправиться в Самарию (по ст. 8 и д., пророк в данное время жил действительно не в Галгале и не на Кармиле, а в Самарии).

5-7

Из того, что сирийский царь без колебания посылает Неемана к израильскому царю с решительным требованием в письме (содержание письма передается, ст. 6, кратко), можно заключать, что сирийские цари после поражения Ахава продолжали считать израильских своими вассалами; в самом требовании царя снять проказу с Неемана видно воззрение на чудо, как на дело магии. По обычаю Востока, этикет которого требует приношения богатых подарков важным лицам, Нееман берет с собой (ст. 5) много серебра и золота и, кроме того, также по восточному обычаю (Быт. XLI:14; 1 Цар. XXVIII:8; 2 Цар. XII:20), 10 перемен одежд. Несмотря на это, царь израильский, понявши письмо сирийского царя в смысле пребывания к нему самому и, видимо, совершенно не думавши о великом пророке Елисее, приходит в отчаяние (ст. 7): от печали раздирает одежды свои (ср. II:12), признает, что лишь Богу свойственно умерщвлять и оживлять (ср. Втор. XXXII:39) - проказа почиталась бедствием почти равным смерти (Чис. XII:12), и подозревает в требовании сирийского царя искание повода к войне.

8-10

Теперь сам пророк напоминает царю о себе, о том, что Бог, умерщвляющий и оживляющий, невзирая на отступления народа и царя, готов явить им милость через своего пророка. Однако, когда Нееман прибыл к дому пророка Елисея, "он, храня закон, как живущий под законом не согласился видеть Неемана, как прокаженного (по закону Лев. XIII-XIV), а приказал ему 7 раз измыться в реке Иордане" (блаж. Феодорит, вопр. 19), обещая ему "обновление тела" и "чистоту" (ст. 10, ср. Лк. XVII:11), как говорилось обычно об исцелении от проказы.

11-14

Разгневанный мнимым невниманием к себе пророка Нееман высказывает распространенный на древнем и новом востоке взгляд народный, что для излечения от болезни необходимо, кроме призывания Бога, еще возложение руки целителя на больное место (ст. 11). Сирийские реки Авана (по др. чтению в Кеri, Амана) и Фарфар (евр. Парпар), по общему мнению, вытекали из Анталивана и орошали Дамаск. Первую отождествляют с нынешней Нахр-Барада, древним Chrysorrhoas (Onomast. 7); вторую - с нахр-ел-Авадж к югу от Дамаска (Onomast. 923). См. B"adecker. Palastina u. Syrien. A. 7; s. 334. Послушание пророку со стороны Неемана (ст. 14) было вознаграждено точным исполнением слова пророка (ст. 10), исцелением и как бы полным обновлением Неемана.

15-16

Чудесным исцелением Неемана было достигнуто и духовное врачевание его - обращение к Истинному Богу, которого он исповедует Единым на всей земле, вместе с тем он предлагает пророку дары (евр бераха, благословение, как в Быт. XXXIII:11; 1 Цар. XXV:27). Но пророк, желая показать новообращенному иностранцу, что Иегова дарует исцеление без всякого вознаграждения служителей Его, решительно отказывается принять какой-либо дар от него. "Пророк всему богатству предпочел многовожделенную нищету и исполнил евангельское законоположение еще прежде законоположения. Ибо сказано: туне приясте, туне дадите (Мф. X:8)" (блаж. Феодорит, вопр. 19).

17

В просьбе Неемана пророку дать ему известное количество земли из страны Израильской для сооружения жертвенника Иегове у себя в Сирии многие видели резкое противоречие собственному исповеданию Нееманом всеединства Иеговы (ст. 15); здесь же Иегова как бы признается им лишь Богом Xанаана. Но поступок Неемана выражает просто глубокое благоговение к Иегове - самую землю страны Его почитания он считает священной и берет часть земли, освященной благословением пророка Иеговы. С этим чувством вполне согласуется его намерение совершать частное (не общественное, ср. ст. 18) служение Иегове. (Даже у христиан при безусловной вере в Единство Божие всегда было стремление, напр., брать земли из Палестины).